– Ой, посмотрите-ка! – засмеялся брат, тыча пальцем. – Как дед суеверный! Братец, не пора ли вырасти из этих глупых детских предрассудков?
– Сам ты дед, – недовольно огрызнулся Дмитрий, но стыдливо покраснел. – Вовсе это не суеверия, я в книжках читал. Если запнешься левой ногой, а потом не плюнуть и не постучать, беда будет…
– Да? – не унимался Витька. – И в каких же книжках такое пишут?..
– Да тихо вы! – Настя вдруг оборвала спор (в последние годы возникавший все чаще). – Смотрите, это же домики!
И вытянулась на цыпочках, указывая куда-то влево. А там, над смонтированной в низине рощей, впрямь виднелись верхушки остроконечных крыш, покрашенных темно-зелеными пятнами.
– Настоящий поселок. – Она повернулась к братьям, хлопнув в ладоши. – Значит, там люди! И Лифты! Скоро мы будем дома!
– Возможно… – почесал макушку Виктор, подозрительно косясь на Димку. Шахты за искусственным лесом видны не были, но он не спешил разочаровывать остальных. – Если поселок не заброшен, как и все вокруг…
– Так давайте проверим! – И не успели мальчики остановить сестру, как та бросилась вниз по склону, радостно повизгивая.
Конечно, ей казалось, что на такой живописной и спокойной поляне не может произойти и сотой части тех горестей, что постигли детей на предыдущих ярусах Спасгорода. Братья, энтузиазм Насти все еще не разделявшие, помчались в погоню… Спустились с холма, перепрыгнули странную прямоугольную траншею, пересекавшую его подножье. Углубились в заросли проволочных кустарников.
– Настюха, да погоди ты! – запыхавшись, попытался вразумить девочку Витя. – Мы же не знаем…
А потом в тонкий ствол дерева рядом с ним что-то ударилось, зазвенело, отскочило прочь. Следом все трое услышали грохот, который мы с вами узнать еще могли бы, но нашим героям он был совершенно незнаком. И снова что-то с лязгом ударилось в древесный ствол, заставив его закачаться, а картонные листья – сорваться с веток и опасть. Затем загрохотало со всех сторон. Грозно, трескуче, страшно. Над головой засвистело, завыло, будто на детей напала целая стая Оперативных Ботов, только очень маленьких – совсем крохотных. Не щадя себя, они бились о железные стволы деревьев и рикошетили в самые разные стороны, чудом не попав в кого-то из путешественников.
– Падай! – Димка первым догнал сестру, схватил за плечи и довольно грубо уронил на пушистый ковролин, изображавший мох. – Голову пригни!
Витька, одновременно с братом сообразивший, что вокруг жужжат вовсе не крохотные боты, а самые настоящие пули, повалился рядом. Отполз вправо, машинально прикрываясь «камнем» из пенопласта.
– Не стреляйте! – завопил он что есть мочи, и в голосе его звенел самый настоящий детский страх. – Мы ничего не сделали! Не стреляйте по нам!
Настя, только теперь догадавшаяся, что они попали под обстрел, вдруг завопила, причем куда громче брата, одновременно прижимая ладони к ушам. Димка, как мог, старался укрыть сестру, вжимая ее в «мох» поляны.
И тогда стрельба стихла. Разом, словно отчаянные крики возымели эффект. Не спеша поднимать головы, дети переглядывались между собой, укрытые ковром из сбитых пулями пластмассовых веток и бумажных листьев.
– Вот они, капрал! – услышали они совсем рядом чей-то грубый мужской голос, и у всех троих от ужаса округлились глаза. – Нарушители обнаружены. Дозволите начинать задержание?
– Дозволяю! – ответил ему второй голос, столь же грубый и рычащий.
Затем по мягкому ковру из искусственных листьев к нашим героям со всех сторон двинулись высокие тени. Схватили за одежду, рывком поставили на ноги. Настя оказалась между братьями, зажмурившись крепко-крепко, словно пыталась избавиться от ночного кошмара. Витька не мог поверить увиденному, вертя головой. А Димка рассматривал окруживших их существ с удивлением и совершенно неуместным весельем.
С одной стороны, это были люди. Рослые крепкие мужчины, одетые в старую линялую форму, разрисованную пятнами разного оттенка зеленого и песочного цветов. С другой стороны, напавшие на детей солдаты от людей отличались, причем подчас весьма основательно. У одного обнаружилась полностью механическая нога, внутри открытого устройства которой виднелись крохотные гидравлические поршни и шестеренки. У второго нечеловеческой была голова – вместо нее на плечах восседала металлическая сфера, с которой таращились глаза-объективы, а на месте рта присутствовал набор дырочек, как на динамиках радиотранслятора. Еще двое имели железные, подвижные и конструктивно сложные руки, а пятый вообще выше пояса казался роботом Сортировщиком, и только лицо оставалось человеческим. Там, где автоматика заменила военным части тела, они не носили одежды, а оттого зрелище было пугающим и немного ненормальным. Когда кто-то из солдат двигался, внутри его протезов что-то шипело, вращалось или запускало в ход автоматику.
Все десять военных, возникших из кустов, были вооружены винтовками, а на головах носили каски такого же защитного цвета. Тот, что имел на рукаве несколько незнакомых нашивок (стареньких, дырявых, но чистых и бережно пришитых), сделал шаг вперед. Теперь стало видно, что у него тоже есть механические дополнения – из-под каски на его затылке виднелось вставленное в голову устройство, напоминавшее ламповую микросхему.
Настя наконец-то решилась осмотреться. С непониманием уставилась на странных мужчин вокруг себя и вдруг не сдержалась.
– Птицы вас побери, почему вы в нас стреляли?! – Если бы Дима не придерживал сестру за локоток, она бы бросилась на военных с кулаками. – Мы же обычные дети! Нельзя стрелять в детей!
Полумеханические солдаты переглянулись. Старший, которого другие называли «капралом», уставился на девочку с абсолютно пустым выражением лица. Казалось, он вообще не понимает, о чем идет речь.
– Дети? Что значит, дети? – спросил он, и в его электрифицированном затылке что-то щелкнуло. – Мы открываем огонь по любому вероятному противнику. Согласно воинскому Уставу, мы должны быть всегда готовы к отражению атаки. – И он, вытянувшись в струнку, процитировал: – «Солдат Спасгорода обязан быть начеку и при малейшем признаке угрозы применять вверенное ему оружие, отражая угрозу всеми доступными средствами».
– Болваны, – обиженно прошипел Димка.
Витька взволнованно повернулся к капралу.
– Вы что, не можете отличить какого-то там противника от обычных детей? Да вы чуть не совершили одно из самых страшных преступлений!
Командующий отрядом перевел на него взгляд, но в нем все еще не читалось понимания.
– Дети? «В случае нарушения определенных Уставом границ гарнизонные части Спасгорода обязаны применять оружие», – снова отчеканил он с противным скрипом. – «Вероятным противником может являться любой…»
– Вы с ума сошли? – звонко перебил его Виктор, обыкновенно сдержанный и благовоспитанный. – Да Гильдия Смотрителей вам головы поотрывает! Мы будем жаловаться! Вы тут совсем рехнулись со своим Уставом?