— Счастлив познакомиться, командор.
Костюм анданский, стильный до последнего стежка; из украшений только часы и перстень — скромно, учитывая состояние Богучара, и это много говорит о торговце.
— Взаимно.
— Синьор Габриэль Джеймс с супругой!
«Южные железные дороги. Убежденный сторонник Махима».
— Командор дер Даген Тур! Для меня большая честь…
— Рад знакомству.
Кардония всегда, на протяжении всей своей истории, подчеркнуто дистанцировалась от любых атрибутов, имеющих отношение к адигенам, — в этом приотцы и ушерцы были единодушны. «У нас нет аристократов и никогда не будет», — не раз говорили кардонийцы, являясь еще большими демократами, чем галаниты, которые, истребив адигенов, не удержались от введения баронских титулов.
Кардонийцы последовательно отрицали прошлое и тем создавали дипломатическую проблему: здесь, у себя дома, никто из них не стал бы называть Помпилио мессером, как того требовало положение дер Даген Тура. И выйти из ситуации Помпилио мог только одним способом: явиться на прием в белоснежном парадном мундире командора Астрологического флота. Но без орденов, показывая, что надел военную форму без охоты. Расшитую золотом треуголку держал стоящий за спиной хозяина Теодор, а короткий кортик в усыпанных белыми алмазами ножнах покоился на бедре адигена: Помпилио встречал гостей, сидя в инвалидном кресле.
— Вы слышали? Он совсем не может ходить!
— Совершенно?
— Абсолютно! И пытался покончить с собой!
— Какой ужас!
— Синьор Питер Онигеро, сенатор Ушера!
«Близкий друг консула Дагомаро, умен, коварен, в тройке самых богатых кардонийцев».
— Сенатор.
— Командор. — Короткая светлая борода, окружающая толстые губы сибарита, круглые щеки, нос картошкой — в тройке самых богатых? Но ошибка исключена — да, в тройке. — Ваш пример, командор, вдохновил моего младшего сына поступить на службу в Астрологический флот.
— Уверен, из парня выйдет толк.
— Онигеро всегда были крепкими. Как ваши раны?
— Заживают.
— Не хотите посетить архипелаг? На острове Нуан-данг есть потрясающие горячие источники, уверен, они будут вам полезны. — Онигеро подошел к знатному гостю одним из последних, специально, чтобы задержаться. Помпилио не возражал. — И вообще летом на Ушере замечательно.
— Поверю на слово.
— Но лучше всего на архипелаге тем, у кого есть надежные друзья.
— Затем и приехал, — произнес адиген в тон сенатору. — Я обожаю заводить новых друзей.
— Посмотрим, — тонко улыбнулся Онигеро. — Посмотрим.
— Астрологический флот?
— Совершенно верно.
— Я догадался по белой форме.
— Вы удивительно наблюдательны, синьор.
— Синьор сенатор, — поправила Дорофеева сопровождающая «наблюдательного» женщина. Ответом ей стала широкая улыбка.
— Какой цеппель? — продолжил сенатор.
— ИР «Пытливый амуш».
— Тот самый?
— Тот самый.
— Хм…
Длинный, как жердь, мужчина в консервативном черном костюме был приотским сенатором Кучиргом. Имени своего он капитану не назвал, но Базза слышал, как их с супругой представляли Помпилио, и счел, что для поддержания непринужденного разговора этого вполне достаточно.
— И каково вам?
— По четвергам скучно.
— Почему по четвергам? — оторопел Кучирг.
— А какие дни недолюбливаете вы?
— Капитан шутит, — рассмеялась пышнотелая супруга сенатора. Смех получился натянутым.
— Я имел в виду: каково вам служить адигену? — уточнил Куч ирг.
— Интересно, — не стал скрывать Базза. — Мессер весьма деятельный человек.
— «Мессер», — хмыкнул сенатор. — Впрочем, чего еще от вас ожидать?
— А правда, что вы принадлежите своему адигену душой и телом? — театрально распахнув глаза, поинтересовалась сенатская супруга.
— Здесь шумно, — светски улыбнулся Дорофеев. — Поэтому вы не расслышали, что я служу в Астрологическом флоте.
— Адигенам?
— Герметикону, — уточнил Базза. — Астрологический флот проводит поиск и разведку новых миров, установку Сфер Шкуровича и осуществляет первичную картографию.
— В Астрологическом флоте служат настоящие герои, — выдал сенатор.
— Совершено верно, синьор.
— Но и адигены тоже там служат.
То ли приотец уже успел набраться, то ли другие темы его не волновали. Или и то и другое вместе: напился и полез в привычные дебри. Когда раскрасневшийся Кучирг открывал рот, Баззе оставалось лишь дипломатично улыбаться.
— Адигены — прошлое. Вы слышали о Единой Партии Вселенского Прогресса? Она объединяет всех думающих, устремленных в будущее людей! Мы выиграли выборы на Приоте… Слышали меня? Мы выиграли выборы, потому что люди хотят идти вперед. Людям нужен прогресс!
— Не сомневаюсь.
Кучирг с подозрением посмотрел на Дорофеева, поразмыслил и осведомился:
— А вы, капитан, каких взглядов придерживаетесь?
— Умеренно консервативных, — сообщил Базза. И пригубил игристого.
— То есть?
— Я готов слушать и соглашаться с критикой властей, но не считаю демократию панацеей от всех бед.
— Что мешает?
— Концентрационные лагеря, которые я видел на Мирте, — предельно вежливо ответил Дорофеев. — Компания построила их для сторонников свергнутого падишаха. Для тех из них, кого не растерзали во время Очистительных погромов…
— Синьор Винчер Дагомаро, консул Ушера и его очаровательная дочь Кира!
«В комментариях не нуждается».
«Фанатик, — слово пришло моментально, при первом же взгляде на консула. — Человек-дело, человек-долг, человек-служение и — человек-власть».
Дары подробно останавливались на личности консула, но Дагомаро, по меткому определению Теодора, в комментариях не нуждался. Он был открыт, он был на ладони, но он был настолько силен, что взломать его не представлялось возможным.
— Очень приятно, консул.
— Взаимно, командор.
Помпилио наградил Дагомаро быстрым взглядом, мимолетность которого балансировала на грани оскорбления, и сфокусировал внимание на Кире:
— Синьорина — настоящая красавица.
— Командор? — подняла брови девушка.
— Это комплимент. Уверен, вы к ним привыкли.
Или наоборот — стала отвыкать за время службы в дальнем гарнизоне, поскольку с развлечениями в Северном Кадаре было не густо. Не сказать чтобы Кира соскучилась по шумным светским мероприятиям, но на прием в честь «самого известного лингийца» девушка собиралась с особым чувством. Ей хотелось блеснуть, и ей это удалось, девушка знала, что тяжеловесный комплимент полностью заслужен — выглядела Кира потрясающе. Соблазнительное вечернее платье: плечи и спина обнажены, немного косметики — молодым она без надобности — и черный жемчуг, лежащий на бархате загорелой кожи.