— Полагаю, мы должны начать переговоры с обсуждения агрессивных действий Ушера на Валеманских островах, — громко произнес он, жестко глядя на противников.
— Которые вы попытались захватить, — немедленно отреагировал Дагомаро.
— Которые принадлежат Приоте, — поправил консула консул.
— Статус островов зафиксирован в Конфедеративном договоре.
— Валеман необитаем, а значит, не попадает под действие договора.
— В котором четко сказано, что Ушеру принадлежат все острова, за исключением Барьерной Россыпи.
— Юридические споры нужно решать в судах, а не с помощью оружия. Погибли приотские военнослужащие.
— Первыми погибли ушерские геологи.
— Позвольте мне записать, что в ходе коротких прений стороны обменялись мнениями об истории конфликта? — Лилиан очаровательно улыбнулась Дагомаро и сразу же — Махиму.
— Записывайте, — грубовато согласился приотский консул. — Я могу продолжать?
— Хотите перейти к главному вопросу? — осведомилась адира дер Саандер.
— Что может быть важнее военного конфликта? — удивился Махим.
И попал в аккуратно заготовленную ловушку:
— Конфедерация, — невинным тоном ответила Лилиан. — Главный вопрос переговоров я вижу так: хотят ли стороны сохранить Кардонийскую конфедерацию?
В зале повисла тишина.
— Вы должны были приехать сюда, зная ответ на этот вопрос, синьоры, — без улыбки продолжила адира дер Саандер. Ее голос, только он звучал в зале. И слушали молодую адигену все, без исключения, собравшиеся. — Если же вы еще не определились, то давайте искать ответ вместе. Здесь и сейчас, потому что без этого ответа дальнейшие переговоры бессмысленны.
* * *
— Я был уверен, что ты на переговорах.
— Не участвую, — коротко ответил Помпилио, раскрывая меню.
— Даже в качестве наблюдателя? — удивился Тиурмачин.
— Посещаю только открытые мероприятия.
— С удовольствием посмотрел бы, как тебя выгоняют с закрытых, — рассмеялся старый маршал. — Фрукты и вино?
В отличие от встречи с Кирой, разговор с эрсийцем был запланирован: мужчины еще на выставке договорились пообщаться за вторым завтраком и теперь придумывали, из чего его составить.
— Виноград, сыр и местное белое урожая девяносто восьмого, мне его настоятельно рекомендовали.
— Отличный был год, — согласился Гектор. — Но тогда нужна лепешка, это вино особенно хорошо с хлебом.
— Так и сделаем. Теодор!
— Да, мессер, я слышал.
Валентин отправился объясняться с официантом, компанию ему составил тестер маршала, а дер Даген Тур почти без паузы продолжил:
— Если бы остался я, остался бы и Арбедалочик, а я не хочу, чтобы галаниты присутствовали на переговорах.
— Разумно.
— Отличный отсюда вид.
— Великолепный.
Солнечные лучи играли с волнами Банира, превращая океан в безбрежную россыпь искрящихся самоцветов, в самом центре которой величаво шел к порту белоснежный пассажирский пароход. Чайки, легкий ветерок и приятное томление в ожидании заказа… Помпилио и Гектор встретились «На маяке», в самом дорогом ресторане Унигарта, открытая терраса которого кольцом охватывала предпоследний уровень главного городского маяка — название заведения полностью соответствовало. Старый закон запрещал строить в Унигарте здания выше, а потому с террасы открывался замечательный вид на окрестности: город, порт, сферопорт, но собеседники выбрали могучий Банир, словно пригласив главного кардонийца разделить компанию.
— Заключил контракты?
— Подписываю завтра.
— Потом уедешь?
— Дождусь окончания переговоров, — качнул головой маршал. — Опять же, твои люди обещают грандиозный фейерверк.
— Они умеют, — хмыкнул Помпилио.
— Устраивать фейерверки?
— Обещать.
— Не скромничай, тебе не идет.
— Вчера ты был уверен в неизбежности войны, — неожиданно сменил тему дер Даген Тур. — Ты сказал правильно: ее старательно разжигают, но дрова должны быть сухими. Расскажи мне о них.
— О дровах? — уточнил старик.
— Да.
— Что именно?
— То, чего я не знаю.
Направляемые Теодором официанты накрыли стол и удалились, Валентин занял позицию в нескольких шагах, компанию ему составили телохранители маршала, так что помешать собеседникам опять никто не мог.
Какое-то время Тиурмачин пристально смотрел на Помпилио, раздумывая, говорить ли ему то, что собрался, а затем, приняв решение, произнес:
— Дагомаро — эрсиец.
— Из эрсийского рода, — поправил старика дер Даген Тур.
Попытался поправить, потому что, как выяснилось секундой позже, маршал сказал именно то, что хотел.
— Это не афишируется, но семья Дагомаро всегда поддерживала с родиной тесную связь. Невесты, женихи… По крови Дагомаро скорее эрсийцы, чем кардонийцы. К примеру, жена Винчера была моей племянницей, а его дед был сыном Акселя Сартамина.
— Много еще маршалов может похвастаться такими же связями?
— Половина хунты, — бесстрастно ответил Тиурмачин. — Дагомаро всегда были умными.
— То есть поддержка Эрси консулу обеспечена?
— Я говорил о другом: в первую очередь Дагомаро — родственник эрсийских маршалов, а уж во вторую — кардонийский промышленник. Подумай об этом, Помпилио, когда в следующий раз займешься анализом ситуации.
— Я подумаю, — пообещал адиген.
Бокалы в очередной раз соприкоснулись — без тоста, слов и так хватало, — и Тиурмачин продолжил:
— Я был откровенен с тобой.
— Я это ценю.
— На ответную любезность рассчитывать можно?
Старик оказался прав: белое девяносто восьмого идеально сочеталось со свежей лепешкой. Помпилио отломил еще кусочек, прожевал, глядя маршалу в глаза, — теперь была его очередь размышлять и оценивать ситуацию — и кивнул:
— Спрашивай.
— Почему дары не прилагают больших усилий для предотвращения войны? Компания ведь почти открыто поддерживает Приоту.
— А что будет, если дары так же, без стеснения, поддержат Ушер? — поинтересовался дер Даген Тур.
— Компания отступит, — тонко улыбнулся Тиурмачин. — Против Ожерелья ей не устоять.
— Или же Кардония превратится в поле боя между нами и галанитами.
— Мы оба знаем, что вашей войны не избежать, — прежним тоном продолжил маршал. — Именно поэтому Галана подминает независимые миры — ей нужны союзники, вассалы и колонии, чтобы противостоять Ожерелью. И когда галаниты соберут достаточно сил — они атакуют. Без колебаний, без сомнений и без пощады. Они хотят быть первыми, Помпилио, и ради этого будут убивать, убивать и убивать. Вас, адигенов. Они не устанут.