«Прости, старый друг, но ты не оставляешь мне выбора…»
Старик вернулся в кресло и мрачно посмотрел на адъютанта:
– Обер-шармейстер Крачин явился?
– Ожидает в приёмной.
– Пусть войдёт.
«Зачем?»
Приказ явиться к маршалу Аксель получил вечером и не испытал ничего, кроме лёгкого удивления. Ну да, подал прошение об отставке, так ведь объяснил причину: хочет остаться на Кардонии, чтобы здесь защищать Эрси. С его точки зрения, поступок логичный, но не всем сослуживцам понятный. Неужели Тиурмачин хочет лично просить его остаться в армии?
«Бред!»
Манией величия Крачин не страдал и прекрасно понимал, что толковых обер-шармейстеров в маршальской армии предостаточно. И то, что конкретно этот обер-шармейстер был ещё и бамбальеро, ничего не меняло: армия сильна организацией, а не героями.
«Так зачем нужна встреча?»
– Хочу понять, почему ты решил остаться. – Вопрос от Акселя, разумеется, не прозвучал, но Тиурмачин решил сразу расставить точки над «i» и ответил на невысказанное, едва Крачин опустился в кресло. – Что случилось?
– Когда нас перебрасывали на Кардонию, то сказали, что здесь проходит линия противостояния с Компанией, – осторожно произнёс Аксель, теребя в руках фуражку. – Я убедился в истинности этих слов и именно поэтому подал прошение. Я хочу защищать Эрси на другой планете.
– Один?
– Вместе с ушерцами.
– Слышал, ты крепко сдружился с некоторыми из них, – медленно произнёс Тиурмачин, испытующе глядя на офицера.
– Это запрещено?
Прозвучало грубовато, однако маршал ответил сдержанной улыбкой:
– Перестань дергаться, Аксель. Я понимаю, ты не в своей тарелке, ты смущён происходящим, пытаешься сообразить, во что выльется наш разговор, и потому срываешься. Успокойся и задай вопрос, который у тебя на уме.
«Приказано говорить искренне? Хорошо, буду искренним, только потом не обижайтесь».
– Почему вы наводили обо мне справки, синьор маршал?
– Ты оказался единственным обер-шармейстером моей армии, который уберёг подразделение в Межозёрье, – серьёзно ответил старик. – Ты вывел ребят и несколько тысяч ушерцев из окружения, ты прорвался через фронт и стал легендой. Ты – герой, а я, знаешь ли, слежу за своими героями. Обер-шармейстеров много. Героев – мало.
«Армия сильна организацией, а не героями!» Аксиома не желала исчезать даже под напором лести. От искренних слов, идущих из уст самого Тиурмачина, становилось тепло, но Крачин сумел сохранить хладнокровие. Он хорошо знал, что добряки маршалами не становятся, во всяком случае – не на Эрси, – и с опаской ждал продолжения.
– Благодарю, – промямлил Аксель.
Ничего более умного в голову не пришло.
– А твоё прошение показывает, что ты не только герой, но и патриот, каких поискать.
– Я…
Маршал поднял указательный палец, приказывая помолчать, и продолжил:
– К сожалению, даже у меня не всегда получается действовать правильно. Я понимаю… Все маршалы понимают, что фронт здесь, на Кардонии, что если Компания возьмёт Ушер, она придёт на Эрси. И тогда, в самом лучшем случае, мы превратимся в подобие Менсалы.
– Не хотелось бы, – не сдержался Аксель.
– Согласен, – плавно продолжил Тиурмачин. – Но сейчас, увы, приходится выбирать меньшее из двух зол. Положение Ушера, увы, безнадёжно, и нам следует беречь силы для грядущей войны. К тому же активизировались повстанцы…
– Я понимаю.
– А я понимаю, почему ты решил остаться. Друзья, долг… Эта война стала для тебя личной.
– Так точно, синьор маршал.
– К тому же ты одинок, не так ли? – Тиурмачин взял со стола лист и сделал вид, что просматривает документ. – Нет жены, нет детей. На Эрси тебя никто не ждёт.
– Кроме племянников, – криво улыбнулся Крачин.
Он сам не понял почему, но смена темы ему не понравилась ещё больше, чем лесть. Аксель почувствовал подвох… Нет – даже опасность, и его нервы натянулись до предела.
– Для племянников ты наверняка герой, образец для подражания? – продолжил маршал.
– Есть такое дело.
– Показываешь им награды, рассказываешь о сражениях?
– Не без этого.
– Любишь их?
Врать не имело смысла.
– Как своих детей.
– Одному девять лет, другому восемь. – Тиурмачин бросил бумагу на стол и вперился в Крачина жестким взглядом. – Ещё у твоей сестры есть дочки-близняшки двух лет от роду.
– Муж-инженер и собака, – хмуро добавил кирасир. – Что вам нужно?
Наверное, имело смысл действовать тоньше, расчётливее, но старик устал. От вечно грызущихся между собой коллег-маршалов, от поражений последних недель, от страха перед Помпилио, от Кардонии. От проклятой Кардонии, на которой случилось столько дерьма, на которой всё запуталось и где ещё ничего не закончилось. Старик устал, а потому ударил наотмашь, надавил бронетягом, совершенно не задумываясь над тем, что делает.
– У тебя есть доступ к Помпилио дер Даген Туру, Аксель, и я хочу, чтобы ты его убил.
Фраза прозвучала неестественно, очень по-дурацки, но сидящие в кабинете мужчины плевать хотели на красоту слов. Для них только суть имела значение, а суть некрасивой фразы была ясна обоим.
Крачин опустил глаза и упёрся взглядом в фуражку, в кокарду, на которой был изображён герб Тиурмачина. Упёрся взглядом в герб человека, которому поклялся служить, и на губах откуда-то появилась странная горечь.
– Ты меня слышал?
– Вилла превращена в крепость, – хрипло произнёс Аксель. – Я убью адигена, но не смогу выбраться.
– Именно поэтому я напомнил о племянниках, – жёстко бросил маршал. – Четыре детские головы против одной лысой. Выбор за тобой.
– Вы действительно это сделаете? – Крачин посмотрел старику в глаза. – Вы действительно расправитесь с моей семьёй?
– Помпилио должен умереть, – глухо ответил Тиурмачин и повторил: – Выбор за тобой.
* * *
– Вы сделаете всё, что от вас потребуют, – уточнил бахорец. – Предъявите документы, предоставите багаж для осмотра, будете стоять у стены с задранными вверх руками, пока командир патруля раскуривает трубку… Поверьте, синьор Йорчик, я знаю, что говорю: за время боевых действий я в третий раз лечу на Кардонию, и ситуация только ухудшается. Когда ушерцы побеждали, они хоть как-то держали себя в руках, но с тех пор, как Селтих превратил их армию в отбивную, оккупационные власти становятся злее с каждым днём.
– Моего брата арестовали за саботаж, а он всего-то не успел пригнать в Унигарт один из пяти зерновозов, – сообщил стоящий неподалёку мужчина. – Возникли технические неполадки, цеппель не смог вылететь на Кардонию, а в результате мне приходится выручать брата из тюрьмы.