– Если, как мы предполагаем, здесь, у пупка, находится его родной остров, тогда, наверное, севернее его размещается остров с действующим вулканом, на который когда-то, возможно двенадцать или пятнадцать лет назад, напали его соплеменники. – Он утвердительно покачал головой и добавил: – Немного, однако. Но по меньшей мере мы узнали хоть что-то. Теперь необходимо попытаться определить местонахождение вулканического острова.
– Возможно, что за эти годы вулкан уже погас? – высказал свое мнение Роонуи-Роонуи.
– Конечно, может быть и такое, – согласился великий навигатор. – Но и в этом случае местные жители должны помнить о том, что когда-то, когда вулкан еще действовал, на их остров напали какие-то варвары.
При этих словах дикарь начал дергаться и бросать на окружающих многозначительные взгляды – похоже, он прекрасно понимал, о чем идет речь. Хиро Таваеарии, от чьего усталого взгляда не скрывалась ни одна деталь, тут же отметил:
– Забеспокоился. Думаю, что мы на правильном пути. Сколько же миль разделяет его родной остров и тот, вулканический, на который они напали?
Чуть задумавшись, Мити Матаи протянул руку к пленнику и приложил большой палец к пупку.
– Далеко, – произнес он наконец. – Возможно, он во Втором Круге, если только рисунок на пупке действительно символизирует его остров.
– Да, это так, – вмешался старый татуировщик. Он был вторым после Мити Матаи, кто дни напролет изучал тело пленника. – Это старый и довольно распространенный обычай среди народов северо-востока.
– Северо-востока? – удивился Хиро Таваеарии. – Как же тогда объяснить, что они прибыли с севера-востока в период, когда все время дует юго-восточный марааму?
– Да потому, что они очень хитры, – сказал Мити Матаи, чей мозг работал с удивительной быстротой, когда речь заходила о мореплавании. – Возможно, вначале они плыли по течению, сносившему их на восток. Потом на веслах пошли на юг. Таким образом они достигли точки, где доминируют марааму и дуют в сторону их дома. По пути же они грабят все встречающиеся им острова. – И похоже, убедившись в своих собственных словах, продолжил: – Они не нападают, когда плывут из дому. Нападают, когда возвращаются.
– Но такое плавание занимает месяцы! – воскликнул Хиро Таваеарии. – А может быть, и годы!
– Здесь, без всякого сомнения, речь идет о представителях народа пиратов, которые никогда не спешат.
– Это ужасно усложнило бы дело, – озабоченно нахмурившись, признался Роонуи-Роонуи. – Говорят, что в Пятом Круге на северо-востоке лежат тысячи островов. Как же мы найдем нужный?
– Если остров пиратов находится в Пятом Круге, то мы не сможем его найти, – сухо ответил Мити Матаи. – Но пусть так, мы все равно попытаемся.
Для жителей Бора-Бора, так же как и для большинства народов Полинезии, все, что находится за Пятым Кругом, размещается словно за пределами Вселенной. Впрочем, их восприятие мира и расстояний как отличались, так все еще и продолжают отличаться от представлений прочих народов нашей планеты.
С тех пор как ассирийцы, египтяне и древние греки начали неуверенно наносить на карты очертания окружающнго их мира, у человека Европы, Азии и Африки, а позже и Америки мало-помалу складывалось современное представление о мире, в котором он обитал в тесной связи с другими народами.
Когда испанца, англичанина или китайца спросят о его родине, он в первую очередь назовет свое селение, провинцию или страну, в которой эта провинция находится. В крайнем случае, мы услышим название континента, на котором раскинулась его страна.
Если этого же человека попросят нарисовать место, в котором он родился, он изобразит примерную карту, где точкой отметит свое селение или город.
Таким же образом во время путешествий человек всегда мысленно рисует карту, связывая свои родные земли с остальным миром, частью которого себя и считает. Одним словом, он знает, что, совершая поездку из Испании в Германию, должен пересечь Францию. А если позже он надумает отправиться в Англию или Соединенные Штаты, ему придется пересечь пролив Ла-Манш или Атлантический океан.
Это значит, что он осознает, где живет, и передвигается по суше или по морю по заранее намеченным маршрутам. По истечении же определенного времени он возвращается к отправной точке, проделывая тот же путь, но только в обратном направлении.
Одним словом, место его рождения – не что иное, как точка в огромном, четко разграниченном пространстве.
Но жители тысяч островов южной части Тихого океана мир представляют себе по-другому.
Для многих мир остается таким же, каким представляли его себе их далекие предки, и лишь немногие, когда чуть более двухсот лет тому назад на их берега высадились европейские мореплаватели, осознали, что мир изменился.
Для полинезийцев все и всегда начиналось от «пупка» – от своего острова, который являлся для них центром Вселенной. Даже Млечный Путь – авеии’́а, – проходящий над островом, в каждую пору года строго разграничивался.
За родным островом начинался Первый Круг. В нем разбросаны большие и малые острова, дойти до которых можно было за две недели плавания. Плавали на эти острова и возвращались назад, используя попутные ветры и течения, постоянно меняющиеся в зависимости от времени года.
Чтобы дойти до Третьего Круга, приходилось тратить уже месяц, а до Четвертого, и в их представлении последнего, – четыре месяца. Хотя и эти данные были неточны. Ну а о том, каким образом полинезийцы возвращались домой из столь отдаленных мест, ничего нельзя было сказать наверняка.
Выходя в открытое море, полинезийские моряки, не имея общей карты в нашем понимании этого слова, всегда ориентировались на расположение родного острова и рассчитывали только на звезды, течения и ветра, не всегда способствующие их возвращению.
В таком океане, как Тихий, где пассаты большую часть года дуют в одном и том же направлении, плавание под парусом было до крайности трудным делом. Именно поэтому полинезийцы постоянно совершенствовали свои знания в области навигации и астрономии, знания, которые и поныне остаются непостижимыми для остальной части человечества.
Почти на протяжении двух веков западные мореплаватели и астрономы отказывались признавать, что какие-то «бедные дикари», не знающие письменности, металла, секстанта, телескопа и даже компаса, могли знать намного больше их самих о море и небе. Однако в последнее время выяснилось, что дела обстояли именно так, иначе «дикари» эти никогда бы не смогли покорить столь обширное водное пространство: двадцать тысяч километров в длину – от Сингапура до Панамы, и еще столько же в ширину – от Алеутских остовов до острова Пасхи.
Тем не менее, несмотря на свои обширнейшие познания, для большинства полинезийских мореходов все, что находилось за призрачным Пятым Кругом, было недосягаемым, точно так же, как и Море Ужасов – Атлантический океан – для наших предков, которые в свое время считали Канарские острова «краем света».