— Ну и что? — требовательно произнесла она.
— Что — ну и что? Это совершенно обычное дело. Животные пукают так же, как и люди.
— Она, — Рейна ткнула пальцем в преступницу, — сделала это нарочно!
— Возмутительно. А почему вы ненавидите кошек?
— Я вовсе не ненавижу кошек. Я люблю кошек. Но я ненавижу эту кошку, и я отказываюсь находиться в одной спальне с ней. Или она, или я, одна из нас должна уйти!
Когда в ответ Ранульф ни слова не сказал, но уставился на нее так, словно она была сумасшедшей, Рейна выскочила из комнаты, задержавшись лишь на мгновение для того, чтобы поднять с пола оставшуюся там с вечера ночную рубашку. И только когда она оказалась в коридоре, до нее наконец дошло, что идти-то ей некуда. Она уже отдала свою старую комнату Элен и Алисе и не собиралась беспокоить женщин в столь ранний час. Не могла она спуститься и вниз в том, во что была одета. Хотя еще только занялся рассвет, однако кто-нибудь из слуг наверняка уже проснулся.
Факелы, зажженные вечером и освещавшие мрачный коридор, уже почти догорели, а утренний свет, едва проникавший сквозь оконную амбразуру, ничуть не делал таинственный полумрак приветливее. На лестнице было еще темнее, однако Рейна направилась именно туда. Каменный пол обжигал ее босые ступни жгучим холодом, но, свернувшись в комочек на одной из ступенек, она могла хоть немного согреться. С надеждой, что никто не станет пользоваться этой лестницей в столь ранний час и не обнаружит ее в таком виде, Рейна ломала голову над тем, какое же оправдание она все же может придумать своему одинокому сидению на холодной лестнице, почти полностью раздетой.
Спустя немного времени дыхание ее успокоилось. А еще через несколько мгновений пришли в порядок и мысли, однако когда это наконец случилось, она с глубоким стоном опустила голову на колени.
«Я не сделала этого. Господи, я ведь не могла ни сказать, ни сделать подобное?!»
Но Рейна так и не дождалась божественного голоса и вздохнула еще тяжелее. Ранульф непременно подумает, что женился на припадочной женщине, и будет недалек от истины. Она действительно должна быть просто сумасшедшей, раз позволила себе так потерять контроль над эмоциями без видимой причины. Вчера у нее хоть был повод, по крайней мере она думала, что был. Подобный идиотизм нельзя было простить. Итак, эта глупая кошка оказалась настолько умна, что объявила ей войну?! Никто не поверил бы в это. Да она и сама не поверила бы, если бы не изучила уже повадки Леди Эллы. И… Господи! Она все же сделала это, как глупо она вела себя… Да разве какой-нибудь находящийся в здравом уме человек стал бы приписывать кошке намерения женщины?
Рейна не могла отрицать очевидное. Она ревновала к Леди Элле — и не без причины. Тот идиотский ультиматум, предъявленный ей Ранульфу, только доказывал, что гораздо важнее для него была его драгоценная кошка, но не она, Рейна, поскольку именно она сидела в одиночестве на холодных ступенях, в то время как эта кошка нежилась в теплой постельке — ее постельке!
Вдруг Рейна почувствовала, как что-то задело ее бедро. Она едва заметила в темноте маленькую тень, спускавшуюся по ступенькам. Леди Элла?! Но она ведь закрыла за собой дверь в прихожую. Как… тогда?..
Рейна напряглась и подсознательно почувствовала, что муж ее стоит рядом с ней. Теперь было самое время, чтобы извиниться перед ним, попросить прощения за утреннюю глупость, но ни единое слово не могло преодолеть ее жгучий стыд. Казалось, что у нее появилась привычка: унижать самое себя в его присутствии, хотя Рейна и не могла ни объяснить это, ни понять. Однако сейчас все зашло как никогда далеко, и все было как никогда плохо. Рейна с трудом отгоняла от себя неприятные мысли, представляя, что он мог о ней сейчас думать.
— Вы добровольно вернетесь или мне отнести вас силой?
Она поднялась и повернулась к нему лицом. Однако в темноте Рейна могла различить лишь его силуэт, но выражение его лица оставалось для нее загадкой, и она не могла определить, что он действительно чувствует и думает. Его тихий голос также ничего не подсказал ей.
— Что это значит? — неуверенно спросила она.
— Это значит, что я сдаюсь, мой маленький генерал. Я бы, конечно, предпочел, чтобы вы постарались быть более снисходительной к Леди Элле, однако если вы ничего не можете с собой поделать, что ж. В конце концов она может спать и с Ланзо.
Рейне следовало бы проявить великодушие и сказать, что она пошутила, что он может оставить кошку в их спальне, если уж ему так этого хочется. Но она победила и моментально забыла про терзавшее ее еще несколько мгновений назад раскаяние. Она чувствовала настоящий триумф и не собиралась уменьшать его, соглашаясь на какие бы то ни было уступки.
— Благодарю вас.
— За что? Вы не оставили мне выбора.
Она улыбнулась про себя, поскольку, строго говоря, все было не совсем так. Он запросто мог бы силой притащить ее в спальню и заставить подчиниться своему желанию, независимо от того, согласна она была с этим или нет.
— Вы не сердитесь?
Он не ответил, но отошел в сторону, освобождая ей путь. Будет лучше, если она замолчит и оставит все так, как есть. Обычно мужчины не любят, когда им выдвигают какие бы то ни было ультиматумы.
Она зябко одернула рубашку, ибо на лестнице действительно было очень холодно, и поднялась на пару ступенек. Преодолев наконец последнюю ступеньку и подойдя вплотную к мужу, она неожиданно для себя вдруг оказалась в его объятиях.
— Я думала…
— Тише, — прервал он ее. — Я же догадался, что вы босиком. Что она могла на это возразить? Ее ноги на самом деле ужасно замерзли. А он был достаточно догадлив, надев штаны и ботинки, прежде чем отправился на ее поиски. Сама же Рейна едва могла вспомнить, что необходимо схватить рубашку… Подобное внимание, проявленное им, было неожиданно, однако весьма ей приятно. И она будет наслаждаться этим чувством, пока наконец сказка не оборвется. К тому же ей так хотелось понежиться в его объятиях.
Ланзо продолжал мирно спать на тюфяке в прихожей, не замечая их хождений туда и обратно. Он привык к тому, что его будил громовый бас Ранульфа, однако в это утро Ранульф еще ни разу не повысил голос.
В спальне было теперь гораздо светлее, чем когда Рейна покинула ее, ибо рассвет уже давно сменился восходом солнца. Ранульф сжимал ее в объятиях до тех пор, пока не дошел до кровати, куда бы мот положить ее. И только тогда смогла взглянуть на него Рейна, чтобы определить, в каком все же настроении он пребывал.
Улыбка его была более чем красноречива.
— Итак, вот почему вы не сердитесь. Вы просто сочли мое поведение забавным?
Ранульф присел рядом с ней, но избегал смотреть на нее, уставившись вместо этого на свои длинные ноги.
— Мне и прежде приходилось сталкиваться с тем, что женщины дрались из-за меня, ревнуя к сопернице, но чтобы меня ревновали к кошке…
— Неужели? — раздраженно спросила она. Смех, который он так долго сдерживал, наконец вырвался наружу. Ранульф повалился на кровать, катаясь по ней из стороны в сторону. Он просто задыхался от душившего его смеха. Рейна же оглядывалась по сторонам в поисках какого-нибудь тяжелого предмета, чтобы ударить мужа.