Естественно, первым учуял запах печеного Мидо:
– Чем это так вкусно пахнет, Олика?
– Ах да, совсем забыла. Угощайтесь, ребята, – протянула я корзинку. – За несколько минут эльфы далеко не уйдут, зато мне не тащить тяжесть. В кувшине чай мятный, тоже пейте.
Наивные глупыши с удовольствием накинулись на еду.
– А ты почему не кушаешь, Олика, – виновато спросил и положил последнюю надкусанную булочку Ресл обратно в корзинку.
– Да пока пекла, объелась, смотреть уже на них не могу, – «честно» ответила я.
– Тогда ладно, – улыбнулся Див, резко схватил недоеденное мучное изделие (прямо из-под носа у Ресла) и запихнул в рот.
Мы посмеялись и отправились в путь. Когда нам попадались кусты малины, кто-нибудь из парней отставал, срывал горстку и протягивал мне. Я с радостью принимала угощение, а сама чувствовала себя паршиво. Ничего, когда подрастут, поймут всю опасность ситуации. И еще благодарить меня будут (если признаюсь, конечно).
Не прошло и часа, как ребята стали останавливаться уже не только для того, чтобы нарвать ягод. И делали это все чаще и чаще.
Первым сдался Мидо – он «вспомнил», что обещал матери присмотреть за младшим братом. Сказал и дал стрекача назад в деревню. Я понимающе, а остальные с завистью глядели ему вслед.
Вторым придумал причину Ресл, тоже вдруг запамятовав, как намедни дед звал сено поворошить и прибрать то, которое уже подсохло. А то дожди намечаются.
Затем, дабы не вызывать подозрения, несколько раз в кустики сходила и я. Ну и еще для того, чтобы Локоб с Дивом смогли договориться и устроить мне мини-спектакль (неожиданно растянувшись на ровном месте, Див «подвернул» ногу, а Локоб вызвался проводить друга до отчего дома).
– Ну тогда и я никуда не пойду, – с грустью в голосе (и ликуя про себя) сказала я. – Только вы ступайте первыми, а мне что-то опять захотелось, понимаете, о чем я? Наверно, малина недозрелая была.
О да! Как они меня понимали!
– Да, точно малина, – подтвердил Див и захромал в Заозерье. Локоб делал вид, что помогает.
Но не успела я скрыться, как пацаны с такой скоростью начали перебирать ногами – боялась, что расшибутся.
Ну, все – дело сделано. Еще немного подожду. Как раз вон грибы вижу. Потом и сама домой.
Уже на подходе к деревне мое внимание привлек какой-то странный шум в небе. Подняла голову вверх и обомлела: прямо на меня падала комета. Поняв, что бежать бессмысленно и спастись невозможно, зажмурилась и втянула голову в плечи. От удара о землю чего-то тяжелого я подпрыгнула на пару метров, стукнулась затылком о нижнюю ветвь стоящего рядом дерева и открыла глаза. В нескольких шагах от меня лежал горящий черный дракон. Кровь его быстро растекалась в стороны, приближаясь к моим ногам. Отступив немного назад, услышала тяжелое булькающее дыхание. Невероятно, но существо все еще оставалось живым.
– Бедненький, кто ж тебя так? – пожалела я раненое животное (или правильнее рептилию?) и сама поразилась собственной смелости.
Дракон услышал меня и издал протяжный жалобный стон. На траву вокруг и затем на поломанные деревья перекинулось пламя, грозящее перейти в пожар. Скинув с себя курточку, я бросилась тушить, но (опять к своему удивлению) не лес, а огромного ящера. Чешуйчатый снова издал протяжный звук, задергал задними лапами и затих. И тут я увидела, что умершее чудо природы – самка. Чуть пониже хвоста лежало только что вышедшее яйцо.
Найденова Липа
Если кто думает, что самое большое яйцо у страуса, то он глубоко ошибается: драконье раз в пять больше. Оно едва уместилось в корзинке. Для маскировки я по бокам обложила его грибами, а сверху накрыла курткой. Попробовала поднять – килограммов пятнадцать, не меньше. Тяжеловато, но нести можно. Вот так, с кряхтеньем и еле передвигая ноги, пошла в Заозерье.
Не успела я еще отойти на достаточное расстояние от мертвой драконихи, как навстречу мне выскочил отец во главе вооруженного до зубов отряда деревенских мужиков.
– Что случилось, дочка? Ты цела? Почему хромаешь? Кто тебя обидел? – осыпал меня градом вопросов Фатун.
– Все нормально, отец. Просто немного испугалась, когда на меня с неба дракон упал, – «успокоила» я старика.
– Что?! Какой дракон, девочка моя? – Кажется, родитель всерьез переживал о состоянии моего рассудка.
– Горящий! – небрежно махнула я рукой в глубь леса.
Несколько человек тут же исчезли в указанном направлении. Спустя пару минут прокричали:
– Дракон! Тут мертвый черный дракон! Он горит!
Сергей
Около полуночи началась вьюга, и градусник термометра еще на несколько делений опустился вниз. Неужели к новогодним праздникам все-таки прибудет настоящая зима?
Накинул куртку, еще разок быстро пробежал вдоль складов, проверил замки – все в порядке. Пронизывающие порывы ветра и крепчающий мороз сделали свое дело: за три минуты я насквозь продрог. Пока озябшими пальцами очередной раз заварил чай, а потом стучащими о стакан зубами пытался его пить, заметил, что мои следы уже окончательно замело снегом.
Спасительное тепло приятно разлилось по телу, и давно подкравшийся сон накинулся и одолел меня…
На этот раз мне снилось, что я негритянская девушка. Вокруг меня суетится толпа африканцев. Люди о чем-то переговариваются и таскают какие-то свертки. Присматриваюсь внимательнее и обнаруживаю, что чернокожие носят окровавленные куски огромной змеиной шкуры.
Чуть позже девушка вышла на поляну и моему взору предстала тошнотворная картина: несколько десятков человек облепили тело огромного мертвого… Дракона! Неужели того самого из предыдущего сна? Со знанием дела народ отрезал полоски кожи, выдергивал клыки и выковыривал окостенелые части плоского гребня, тянувшегося от затылка и до хвоста животного. Все это добро мужчины складывали в телеги и отправляли куда-то по тропинке. Я же (который как бы девушка) с отвращением наблюдал за этой суетой и крепко прижимал к животу тяжеленную корзину с грибами.
– Олика, может, лучше поедешь домой? – спросил меня руководящий процессом пожилой негр.
Моя голова утвердительно кивнула, а рот выдал:
– Хорошо, папа.
– Ну тогда отправляйся с ближайшей загруженной телегой.
Потом человек обнял меня за плечи, улыбнулся и на ушко прошептал:
– Ну и здорово же мы перепугались, дочка. Представляешь, влетает в деревню Мидо, проносится через главную улицу, на вопросы не реагирует и запирается в уборной. Спустя некоторое время из лесу с выпученными глазами выбегает и Ресл. Я заволновался, ведь ребята же ушли с тобой. Собрался народ. Парень так запыхался, что не мог выговорить ни слова, а потом вдруг снова куда-то припустил. Ну а уж когда Локоб с Дивом примчались, словно за ними гналась стая волков, нервы мужиков не выдержали – похватали кто вилы, кто топоры и кинулись тебя выручать. Бежим, глядь – ты идешь, еле ноги волочешь. А дальше знаешь. Наверно, перепуганные рожи были у нас?