– Цветаниэль! – строго сказала мне темная эльфийка. – Что ты вытворяешь? Не забывай, что дала Вотару клятву серебряных локонов. И даже обретенное родство не дает тебе права нарушать ее.
– Да, Сеющая смерть, признаю, мне нельзя причинять ему вред, – склонила я голову. Затем обратилась к брату: – Чем я могу искупить свою вину?
– Вы что, серьезно? – растерялся Серый. – Я же говорил вам, что освобождаю от этих обещаний.
– Ты не вправе этого сделать! – отрезала Легенда. – Цветаниэль обязана компенсировать нанесенный ущерб. Придумай ей задание, хотя бы чисто символическое, чтобы соблюсти обряд.
– Хорошо, пусть Цветана сходит со мной к Витьку и послужит живым детектором лжи. Такое наказание подойдет?
– Да.
Дверь отворилась, и в дом вошли родители.
– А вот и мы! – занес кучу тяжелых сумок папа.
– Доброе утро всем! – затащила пакеты, весившие чуть полегче, мама.
– Привет, ма, привет, па! – синхронно с братом сказали мы и кинулись помогать.
– Здравствуйте, Екатерина Петровна и Алексей Алексеевич, – кивнула Теоларинэ, – Проходите, раздевайтесь, сейчас вас накормлю.
Гном тоже поприветствовал предков, а потом шепнул отцу:
– Лешка, я там такую штуку смастерил. После завтрака покажу. Если понравится, станет новогодним подарком от меня.
– Заметано, Вась. Сразу и обмоем это дело.
– Я все слышу! – нахмурилась мать. – Скалка у меня всегда под рукой.
– Да мы шутим, Петровна. Что ж мы, враги своему здоровью? – успокоил ее супруг.
Сергей
– Кстати, девушки из мира фэнтези, до сих пор не могу понять, разве получится переделать человека в эльфа? Пусть даже у архимага?
– Тоже постоянно размышляю над этим, – призналась Теона. – Внешний облик светлого или дроу при желании натянуть можно даже на орка. Простейшие амулеты, временно меняющие личину, способен сотворить любой средний маг. А вот внедриться во внутреннюю энергетику и изменить ее навсегда крайне сложно, но тоже возможно. Но и тогда человеку не будут доступны расовые умения эльфов. Да и те же присущие определенным народам сочетания цветов ауры проблематично подделать.
Почесав затылок, я размышлял:
– Получается, либо Крайтис намеренно потратил кучу энергии для превращения Цветаны в светлую, либо люди Земли необыкновенно похожи генетически на эльфов Пангеи. В первом случае возникает вопрос: «С какой целью?», во-втором: «Почему?»
– Почему так глобально и сложно? – вмешалась в разговор Цветана. – Может, такое совпадение только в нашей семье? Пусть у мамы с папой нет магических способностей, но у Серого ведь тоже весьма внушительные. Правда, в зародышевом состоянии.
– Да в том-то и дело, что ауры Вотара, ваших родителей и остальных людей непохожи на твою. Ты же сама прекрасно видела.
– Угу, – тут же погрустнела сестренка, – только говорить не хотела. Значит, они не моя семья?
– Стоп, не вешай нос. Твои отличия запросто могут являться следствием вмешательства архимага, – подбодрила ее Теона. – Ни я, потому что все-таки не маг, ни ты, в силу своего еще небольшого уровня развития, однозначно ничего утверждать не можем. Родственные нити ауры находятся не во внешнем, а как минимум в четвертом цветовом слое. Вот найдем достаточно компетентного чародея, немного попытаем – тогда и станем слезы лить.
– Или убедимся в обратном и закатим пир на весь мир! – обнял я раскисшую Цветанку.
– Даже на два мира! – подхватил гном, облизнулся и погладил ладошкой пузо.
– Теоларинэ, обещай сварить свой неповторимый борщ, – исподлобья попросила уже повеселевшая сестренка.
– Это даже не обсуждается, – усмехнулась дроу, – только слезки вытри.
– И сопли, – не удержался я, чтобы даже в такой душещипательный момент не подколоть Цветаниэль.
Та демонстративно высморкалась в ладошку, вытерла об меня пальцы, и ее настроение окончательно вернулось в норму.
– Ну что, братец, проведаем Витька?
Прежде чем идти к сыну соседа, подготовился сам и проинструктировал Цветку. В принципе с другом мы не виделись много лет, и я не питал особых иллюзий, что узнаем друг друга. Однако кое-какие вещи в памяти обоих все равно должны сохраниться. Вот с помощью них и будем идентифицировать личность. Возможно, участковый и заблуждается, но раз обещал проверить Витька – нужно выполнять. Ведь Борис Никитич тоже меня выручает.
К соседям в деревне обычно входят без стука. Мы с сестрой тоже не стали отступать от традиций и бесцеремонно открыли дверь в дом дяди Гриши.
– Есть кто дома? Можно войти? – крикнул я, уже ввалившись в хату.
– Кто там? – донесся из дальней комнаты глухой голос слепого.
– Здрасте, дядь Гриш! Это Тарасовы, Сергей и Света!
– А-а, проходите.
Сосед – ровесник отца, но выглядит лет на десять старше. Он сидел у телевизора и слушал музыкальную передачу.
– Слышал, сын к вам приехал. Решил зайти, поздороваться, как-никак с пеленок вместе до третьего класса росли, – объяснил я цель визита. – А где же он?
Тут дверь со скрипом отворилась, и вошел парень с охапкой дров. На долю секунды он растерялся, увидев нас, но потом выронил напиленные ветки и распростер руки в стороны.
– Серега?! Тарасов?! – закричал он. – Сколько лет, сколько зим?!
Да уж, театр по нему плачет. Потому что я почти поверил и кинулся к нему:
– Витек! Дружище!
Сестра передала мне: «Он опасается тебя!»
– Ну рассказывай, как жизнь. Чем занимаешься? – спросил я.
– Да по Северу мотаюсь с геологами. Полезные ископаемые ищем. После техникума удачное распределение получилось. Условия у нас, конечно, спартанские, но бригада хорошая, платят неплохо. Думаю, пока семьей не обзавелся, деньжат подзаработаю. А лет через пять-шесть осяду. Куплю квартиру, машину, женюсь. Вон хоть на Светке, – выдал, словно заученный текст Витек. – А ты как?
«Ни слова правды!» – сообщил «детектор лжи».
– Да в универе на пятом курсе. Куда потом – не решил еще.
В общем, началась милая беседа давно не видевшихся друзей.
– Витек, а помнишь, как мы яблоки тырили в колхозном саду? – пошел я в атаку.
Лжесын Григория не помнил. Ну правильно – такого и не было.
– А как шланг отцовский порезали и в велосипеды вместо камер вставили? – теперь спросил он меня. Как бы показывая, что на самом деле он «настоящий». Меня не убедило. Историю эту знает каждый житель Веселого. Потому что дядя Гриша так тогда отходил наши задницы крапивой, что мы неделю в школе стояли за партами.
– Такое не забудешь, – гоготнул я.