— Может быть, совсем наоборот, — сказал Тайлер. — Что, если они разбили имперские войска и теперь очищают Иероним Тета от остатков человеческого? Мы все время бежим, Арекс, — но что, если уже некуда бежать? Не будет ли лучше просто смириться с судьбой?

— Ты что-то видел? — тихо спросила она.

— Ничего, — сказал Тайлер. — Не понимаю, о чем ты…

— Что-то было… — сказала она. — Ты был другим, Тайлер, до того как мы потеряли друг друга в пирамиде железных богов, в зале с машинами.

— Кажется, летающие твари убрались, — тяжело вздохнув, сказал Тайлер. — Надо идти. И скоро придется подниматься выше. Мы достаточно далеко ушли от пирамиды. Теперь будет безопаснее укрыться в здании. Возможно, нас не заметят и, милостью Императора, мы спасемся.

Арекс кивнула, и они пошли дальше. Но обнадеживающие слова Тайлера были ложью. И они оба это знали.

Они шли несколько часов, но продвинулись недалеко. Слишком долго прятались в тенях и взобрались лишь на тридцать или сорок этажей. Арекс шла из последних сил, вымотанная как психологическим напряжением, так и физической усталостью. В квартире этажом выше раздался жуткий предсмертный вопль, резко оборвавшийся. Они с ужасом прислушались к наступившей затем мертвой тишине. Нескоро Тайлер набрался смелости подняться на этаж выше. Девушка следовала за ним.

Стены были забрызганы кровью. Ошметки красного мяса разбросаны по полу коридора. Арекс с отвращением закрыла рот рукой, осознав, что перед ней остатки человеческих тел: двух женщин и трех детей. Их кто-то освежевал, расчленил, отрубил им головы. Она отвернулась от трупов, поймала краем глаза движение и вскрикнула.

— Там что-то мелькнуло в углу, — сказала она Тайлеру. — Только что прошло сквозь стену, как призрак.

Тайлер успокоил спутницу, заверив, что существо, если таковое и было, их самих наверняка не заметило. К тому же, предположил он, Арекс уже так устала, что у нее возможны галлюцинации. Так или иначе, они сошлись на том, что оставаться в этом месте не стоит. Договорились, несмотря на ясную им обоим, но никем не озвученную мысль, что железные боги вряд ли вернутся второй раз в место, которое уже обыскали. Они продолжили карабкаться вверх, но куда медленнее, чем раньше, ибо теперь обшаривали каждый этаж в поисках воды и пищи.

К сожалению, большинство квартир в этом здании уже были обобраны подчистую. Не говоря о том, что разгромлены или сожжены. Арекс уже устала пробираться сквозь пыль, пепел и сажу. Ее единственной находкой был почти пустой тюбик съедобной пасты, из которого они с Тайлером смогли выдавить лишь несколько безвкусных капель. Все равно Арекс сейчас подташнивало, и она не смогла бы много съесть.

Несколькими комнатами дальше они нашли неповрежденную кровать. Единственной страшной деталью были ее хозяева — повесившаяся в спальне супружеская пара. В отличие от искалеченных тел внизу они выглядели спокойными и умиротворенными. Умерли они не так давно, тела еще не начали разлагаться, и Тайлер, обрезав веревки, вытащил повесившихся в коридор. Арекс тем временем скинула ботинки и нырнула под одеяло. Тайлер сел на кровать рядом с ней, но она, видя, как он дрожит от холода, укутала одеялом и его. Ей очень хотелось спать, но разум был переполнен страшными впечатлениями. Она просто лежала и невидящим взором смотрела в потолок. Тишина в комнате становилась все более гнетущей и мрачной. Тайлер глубоко вздохнул, собираясь с духом, и, не глядя ей в глаза, наконец решился ответить на ее вопрос.

— Ты спасла мне жизнь в комнате с машинами — когда предупредила меня. Я увидел, что монстр отправился за тобой и пытался догнать. То существо отличалось от прочих. Я ни до ни после не видел, чтобы железные боги бегали. Им и не нужно. Я потерял тебя. Молился и надеялся, что ты спряталась, но не мог окликнуть тебя, чтобы они не услышали. Я шел вдоль стены, надеясь, что ты увидишь меня. И так я дошел до входа в соседний зал.

Он вздрогнул, сглотнул и продолжил еще более тихим голосом:

— Другой зал, даже больше того, что с машинами. Они были там, Арекс, множество железных богов. Они стояли спиной ко мне, смотрели на какие-то конструкции: пилоны, изогнутые пилоны, похожие на когти, удерживающие… не знаю, как их описать. Как шар зеленого пламени. Нет, не шар, диск — вертикальный и совершенно плоский диск. А потом… они выходили из пламени, по четверо, пока не заполнили весь огромный зал.

— Еще больше? — выдохнула Арекс. — Но как они…

— Я не знаю. Не знаю, откуда они пришли. Знаю лишь… Теперь понимаешь, почему я…

— Имперские силы не знают, с чем столкнулись. Если у железных богов есть сила, если они так вызывают подкрепления…

— Им нет конца, — сказал Тайлер.

— Если бы мы могли послать моему дяде предупреждение!

— Но мы не сможем покинуть город. А его каждый день бомбят. Каждый день город становится меньше, загоняя всех выживших в центр, в кошмар, угнездившийся там. Ты была права, Арекс, там, в пирамиде, мы должны были остаться. Столько усилий и риска — и все напрасно…

Она не могла больше это слушать и крепко обняла его. Он тоже обнял ее, и в первый раз Арекс почувствовала, что не только она находит опору в нем. Они оба поддерживают друг друга, разделяя то немногое, что у них осталось. Он мягко потянула его на кровать, пока его голова не легла на подушку рядом с ней. На мгновение ей показалось, что все хорошо, она была согрета и защищена.

Но потом в ее мысли непрошено явился образ Гюнтера, и она отстранилась от Тайлера, чувствуя вину.

— Все хорошо, — сказал он мягко. — Нет, правда, все хорошо.

— Я не хотела… — сказала она. — Я так давно не думала о нем. Я не смела, потому что знала… знаю, что не увижу больше Гюнтера, — его зовут Гюнтер. Хотела бы я знать, удалось ли ему сбежать из города или… Это хуже всего — я верю, но не знаю.

— Он счастливчик, — сказал Тайлер, и Арекс вновь позволила себе расслабиться в его объятиях.

Не потому, что она любила его, — по крайней мере, она так не думала. Просто сейчас ей был нужен кто-то, кому нужна она, — и что в этом может быть плохого? Что плохого в том, чтобы посреди всего этого безумия найти крохи простого человеческого тепла и подобрать их? Что плохого в том, что она обнимает его, а он обнимает ее и их тела соединятся вместе на одну одинокую ночь?

Глава двадцать вторая

Приказ поступил сегодняшним утром. Бомбардировку Иероним-сити следовало немедленно прекратить. Впрочем, обстреливать уже было нечего. Город уменьшился в разы, от него уцелело менее сорока башен, стоящих посреди огромного поля руин. Гюнтер Соресон давно перестал воспринимать Иероним-сити как свой дом.

Трудно было представить, что когда-то здесь кипела жизнь, что город был символом всего хорошего в Империуме. Теперь он представлял собой пустую, рваную оболочку. Более того, он разлагался, гнил изнутри, став раковой опухолью, требующей ампутации. Скоро так и случится.