Он продолжает стоять.

Через наносекунду после волны информации на орбитальную Сторожевую Башню обрушивается свет. Ноосфера рушится, будто ледяная статуя в печи. Манифольд башни дает сбои. Хесст чувствует общую агонию многих тысяч смертей: его модифицированных братьев на основной верфи, на борту пришвартованных кораблей и в башне вокруг него. Некоторые из этих смертей быстрые: вспышки аннигиляции. Другие, хотя тоже происходят быстро, причиняют боль: жидкие брызги сжатия, взрывная мука декомпрессии, тупая ярость удара, вопящий ад сожжения.

Иные медленны. На них уходят почти секунды. Окружающие сервера подключенные к нему люди в амниотических саркофагах из бронестекла шатаются, когда на их мозги, словно молот, обрушивается шквал данных. Информационная перегрузка. Сенсорная перегрузка. Гипертравматический загрузочный синдром.

Когда ноосфера отказывает, он ощущает облегчение.

Он покачивается. Окна башни автоматически затонировались, чтобы приглушить свечение орбитальных взрывов. Постоянный канал ММУ Хесста пылает, словно продернутая сквозь его душу раскаленная добела проволока. Его полностью созданная биоинженерией личность смертельно повреждена.

Он удерживает лишь одну мысль, зафиксированную в простой бинарной форме.

Хесст отключил дискреционный режим четыреста шестьдесят две минуты назад. Он передал его орбитальным биомашинам.

Биомашин, всей орбитальной автоматики больше нет.

Планетарная оружейная сеть Калта только что перестала существовать.

[отметка: — 0.18.30]

Телемехр снова просыпается. Он пробуждается, вытянувшись, крича и завывая, словно после кошмара. На спине холодный пот, но у него нет спины. Во рту кровь, но у него нет рта. Глаза открыты, но у него нет глаз.

Его инициировала вспышка-поток информации, которая потрясла его так сильно, что на мгновение он обрел физическую память о своей жизни до трансформации. Не недавней трансформации. Еще раньше, до формирующей трансформации в космического десантника путем биогенетического конструирования. На секунду у него появилась память о пробуждении после кошмара в бытность немодифицированным человеком.

Ребенком.

Он осознает, что это был не только информационный шок. Еще и значительный физический. Саркофаг резко встряхнули, бросили, уронили.

Имплантированный счетчик времени сообщает, что он спал чуть больше, чем девять часов и десять минут. Внешние сенсоры не работают. Он не видит. Он не может открыть саркофаг. Нет никакой ноосферы. Никаких загружаемых данных.

Собственные сенсоры, киберорганические датчики боевого корпуса-носителя, сообщают, что температура снаружи саркофага превышает пять тысяч градусов по Цельсию. Инерционные локаторы сообщают, что он перевернут и падает.

На постоянной скорости.

[отметка: — 0.18.30]

Небо взрывается. Криол Фоуст так крепко прижимает свой атам к груди, что клинок прорезает пальцы до крови.

Глядя на пожирающую небеса огненную бурю, Братство Ножа начинает петь литанию Октета.

Ушкул Ту! Ушкул Ту!

Фоуст хочет присоединиться к ним, но он слишком занят тем, что смеется, неудержимо хохочет, словно безумный.

[отметка: — 0.18.30]

Эреб поднимает взгляд от черных камней. Центр ритуального круга, где лежат тлеющие и подергивающиеся тела многих из процессии Ценвар Каул, расфокусирован почти на десять минут. В этом месте материя корчится. Оболочка вселенной стала жидкой. Пахнет чем-то похожим на странные грезы, запах сильный, но совершенно неузнаваемый.

Эссембер Зот из Гал Ворбак что-то бормочет, когда в небе на юге взрывается первая вспышка. Эреб уже наблюдает. Огонь, сияние, первый свет, своего рода заря. Эреб понимает, что благодаря их плану будут достигнуты некоторые очевидные стратегические преимущества, однако это все военные цели, которые мало что значат для него. Первому из Темных Апостолов важен смысл: значение, искусство, контекст.

Свет в небе, громадная яркая вспышка, которую они сегодня сотворили, — это Ушкул Ту. На архаичном наречии Святых Миров это означает «жертвенное солнце» или «звезда-подношение». Сложно дать точный перевод. Есть ощущение жертвоприношения, ощущение обещания, которое предвещает рассвет, и ощущение, что последует нечто большее.

Грядет еще более великий восход.

2

[отметка: — 0.18.20]

Огромная верфь Калтского Веридийского опорного пункта гибнет в пламени. Получив повреждения, после которых невозможно спастись или стабилизироваться, гигантская платформа опрокидывается, распадается на части и пульсирует, словно внезапно возникший на орбите Калта белый карлик.

Это энергетический огонь, атомное пламя, раскаленное добела, сферическое и колышущееся. Ближайшие орбитальные платформы содрогаются от серий ударных волн, которые бьют со стороны пораженной станции. Некоторые из них одновременно получили повреждения от выброшенных обломков надстройки или осколков взрывающихся кораблей и теперь горят, все в пробоинах. Корабли по всей длине швартовочной линии полыхают или изуродованы. С днища обваливающегося орбитального сооружения продолжают падать осколки и выбросы, захваченные гравитацией Калта.

Это хаос. Электромагнитные удары повредили коммуникационные сети, а немногочисленные оставшиеся воксы и пиктеры задыхаются от бешеного межкорабельного сообщения: вопросов, требований, просьб, настояний. Что случилось? Что происходит? Немедленно скажите, что творится!

Никакой информации, никаких данных. Механикум перехватили горло, его гортань вырезана, а мозг превращен в кашу. Имеющиеся факты доступны только тем, у кого есть глаза, иллюминатор или работающий пиктер. Совершен акт невообразимой жестокости. Верхняя орбита Калта превратилась в огненную бурю. Число погибших огромно. Нанесенная флоту и инфраструктуре станции рана немыслима. Никакой несчастный случай не имел бы таких последствий. Веридийскую систему и подступы к ней защищают безупречные системы проверок и контрпроверок, непробиваемые слои избыточной безопасности. Чтобы добиться таких масштабов катастрофических разрушений, потребовался бы злой умысел: осознанное и враждебное намерение обойти охранение.

Это не несчастный случай. Это нападение.

Кто-то, находящийся где-то, бормочет среди потоков нефильтруемых вокс-сообщений и произносит слова «орк» и «зеленокожий». Враг пронюхал о Веридийской мобилизации. Его предупредили о готовой к броску силе, и он нанес удар первым.

В течение десяти или двадцати секунд с момента первого удара корабли по всей верхней швартовочной зоне начали отчаянно запускать двигатели и оружейные системы. Некоторые накапливают энергию, надеясь поднять щиты или даже готовясь ускользнуть с обязательного места стоянки, сменить позицию.

Затем боевая баржа открывает огонь. Тяжелый корабль известен Ультрамарину как «Рапторус Рекс», однако Несущие Слово без уведомления, так же как сменили цвета боевого облачения, переименовали его в «Инфидус Император».