Стольников поднялся, поправил автомат на плече:
– Кто приезжал со списками? Эти иные – кто колол, кто искал людей, кто вообще этим занимался в Южном Стане – кто это?
– Ты знаешь их.
– Не играй со мной в фанты. Я не уговорил бы этих троих, а ты умеешь говорить и думать. Раз так, то к тебе очень хорошо подойдут мои методы, которыми я принуждаю упрямцев к общению со мной.
– Ты видел этих людей собственными глазами.
– Люди в форме грузинской армии?
– Мы не знаем, чьей армии. Но тот, кто заставлял людей идти в больницу для принятия лекарства, говорил с тобой.
– Генерал Зубов? Старик с белой головой?
– Нет. Человек с круглым лицом.
– Майор Вакуленко?
– Я не знаю его имени. Но я помню его лицо. Он приехал год назад на пяти больших машинах. Его сотня разошлась по поселку, и он руководил приводом. Потом приезжал еще много раз и искал тех, кому уколы не сделаны.
– Кто делал уколы?
– Наш врач.
– Главврач?
– Наш врач.
– Тот самый, что сейчас главный в вашей больнице? – потерял терпение Стольников.
– Да.
– Значит, Вакуленко сгонял людей в больницу, а главврач делал инъекции… – словно записывая, тихо повторил Саша. И вдруг поднял голову: – А медсестра ему помогала?
Никита покачал головой – «нет».
– Что изменилось после уколов? – спросил Саша, понимая, что пора убираться. – Хотя… чего тут спрашивать, разве не понятно…
Его беспокоило другое. Зубов вел себя так, словно и не знал об инъекциях. Между тем операцией по деградации жителей Южного Стана руководил Вакуленко, подчиненный полковника Бегашвили, единственный начальник которого – генерал-полковник Зубов.
– Теперь вас всех убьют… – услышал он в спину.
«Что еще я не знаю, о чем еще молчит генерал?» – подумал Саша, спускаясь по лестнице.
На улице он прицелился и выстрелил окурком в куст акации на газоне. «Зачем этим зомби газоны?» – успел подумать и вдруг увидел Настю. Она шла спокойной походкой по темной улице, по той ее половине, что освещалась фонарем. Он машинально двинулся к ней, успев подумать о том, что у девочки, видимо, не все заклепки на месте, если она ходит по этому поселку одна, да еще поздним вечером.
– Настя! – окликнул он ее тревожно и вдруг остановился. – Черт возьми!..
– К кому это вы чертей в гости отправляете, майор? – ответила она, меняя направление и подходя к Саше.
«Самое время отправляться в больницу для оперативного эксперимента, – решил Стольников. – Стемнело, мы заперлись в доме, теперь Вакуленко спокойно может войти в больницу. У дверей – его человек. Он обязательно войдет. Он слышал разговор. Раненый должен замолчать навсегда».
Стольников схватил Настю за руку и поволок к больнице.
– Что вы делаете, ненормальный?!
– Спасаю вашу жизнь. Вы кто, Хлоя Брюс, чтобы ходить по городу-призраку ночью, посвистывая?
– Кто такая Хлоя Брюс?! Отпустите, мне больно!..
– Пятнадцатикратная чемпионка мира по карате. Не отпущу.
Метрах в двухстах от больницы он все-таки разжал пальцы.
– Настя, я потом все объясню. Сейчас просто отвечай на вопросы и запоминай. Как раненый?
– Пока без сознания, – недоуменно сказала она.
– К нему кто-нибудь приходил?
– Нет. А что касается охраны, то она на месте. Сержант сидит у палаты на стульчике и разгадывает кроссворды.
«А если она – человек Вакуленко? – успел подумать Саша. – А у меня есть другой выход?»
Он мог, конечно, явиться в больницу, взять этого сержанта за шиворот и вышвырнуть на улицу, посадив того же Маслова. Но тогда не будет иметь смысла план, который возник у него в голове пару часов назад. Зубову нужны будут доказательства вины Вакуленко. Стольников их предоставит.
– Настя, под любым предлогом отзови сержанта от двери раненого и попроси кого-нибудь перекатить кровать с ним в другое помещение. Хоть в туалет! Буду ровно через полчаса. Только никого, слышишь – никого не запускать к нему.
– Главврач знает?
– К черту главврача!
– А Зубов?
– К черту Зубова!
Недоуменно пожав плечами, девушка поспешила в больницу. В конце концов, ведь не раздеться же Стольников ей велел. Хотя она лучше бы перед ним разделась. С этими мыслями она и вошла в здание больницы.
Развернувшись и сняв с плеча автомат, Саша побежал в сторону дома, где остались на ночь его бойцы. Когда до пересечения переулка с главной улицей оставалось метров тридцать, он услышал за спиной звук приближающейся машины.
«Не выдержали парни и решили искать», – понял он.
Что происходило дальше, он понял не сразу…
Едва он ступил на проезжую часть переулка, чтобы стать видимым для своих, его глаза резанул свет фар. То, что это был «УАЗ Патриот» с хорошо отрегулированной системой зажигания, было очевидно. Ритмично рыча, машина снесла его. Если бы в последний момент, поджав ноги, Стольников не рухнул спиной на ее капот, спасая колени, ему пришел бы конец.
Удар, невесомость…
Страшный удар об асфальт и еще раз резанувший взгляд свет фар уезжающего «УАЗа»…
Когда он очнулся, вокруг была тишина, не предвещавшая ничего хорошего. Он лежал на животе и не хотел шевелиться. От одной мысли о том, что у него сломаны ребра, ноги, руки или, чего похуже, позвоночник, становилось плохо.
Стольников пошевелил всем сразу и понял, что если что-то в нем и повреждено, то это содержимое черепа. Все остальное двигалось, сгибалось и разгибалось во всех предназначенных для этого местах. Сев, он понял, насколько сильно болит голова. Но идти он может.
И в этот момент из-за поворота, из-за которого вынырнул «Патриот», вновь раздался рев мотора и скрежет колес. Не желая становиться жертвой, майор вскинул автомат и прицелился чуть выше горящих в темноте фар.
Джип резко затормозил, и Стольников услышал в темноте:
– Саня, это мы!..
Жулин!
– Ты с ума сошел?! Ушел и с концами! Что с тобой? – Прапорщик схватился руками за его лицо и присмотрелся.
– Нужно догнать «уазик». Меня только что сбили.
– Случайно, разумеется?
– Если бы случайно, тогда бы остановились и стали молить о пощаде, ч-черт!.. – пришел в ярость Саша. – Масло, гони вперед, он направо свернул!
В километре от города, мерцая в пыли красными фонарями, уходил по дороге, ведущей из поселка, «УАЗ Патриот». Теперь уже он был целью.