После нескольких секунд молчания открылась дверь кабинета для размышлений. Макс внимательно посмотрел на жену и спросил:
— Что ты выпила?
Вендела оглянулась и машинально вытянулась:
— Ничего… пару таблеток для похудения.
— Ничего возбуждающего?
— Нет! У меня весеннее настроение, что в этом плохого?
Она хотела повернуться и уйти, но вместо этого энергично замотала головой — нет, ничего возбуждающего, а вот что: весеннее настроение. Ей пришлось сделать усилие, чтобы не качаться, — каменный пол под ногами ходил ходуном.
— Вендела… ты обещала уменьшить дозу, когда мы сюда приедем. Ты сама сказала. Никто тебя за язык не тянул.
— Я знаю… я буду бегать.
— Вот и бегай. Все лучше, чем таблетки.
— У меня просто радуется душа, — продолжила она, стараясь быть серьезной, — и никакие лекарства здесь ни при чем. Я радуюсь… весна в воздухе, этот замечательный старик…
— Ты просто обожаешь стариков и старух. — Макс усталым жестом помассировал веки и открыл дверь «размышляльного» кабинета. — Мне надо работать.
Запах известняка, водорослей, моря… солнечные блики на воде и ледяной ветер… Встреча зимы и весны — вот что ощущалось в воздухе.
Время шло к полудню. Воскресенье. Пер стоял с веником на каменной веранде, раскинув руки, — ему хотелось, чтобы весеннее солнце поскорее добралось до самых темных уголков его тела. Эрнст построил две веранды — одну, обращенную на юго-восток, а другую — на северо-запад. Это было ловко придумано. Можно было либо следовать за солнцем, либо весь день держаться в тени.
Он выпрямился и посмотрел на каменистый берег. Единственное, что омрачало ощущение счастья и полноты жизни, — мысль о Нилле. Вдруг врачи найдут что-то страшное?..
А что он может предпринять? Ровным счетом ничего.
Старая веранда была сделана из известняка. Между каменными блоками проросла трава, но постройка была крепкой и надежной. Он смел прошлогоднюю листву, подошел к краю и посмотрел вниз. В каменоломне никого не было. Несколько каменных ступенек внизу, половина лестницы.
Посмотрел на богатые дома на юге. Откуда у людей такие деньги?
Интересный вопрос. Такой дом стоит не меньше двух миллионов. Это как минимум, а скорее всего, три. Не считая участка. Кое-что он теперь знал о своих новых соседях — у них много денег.
Пора доставать садовую мебель. Эрнст неизвестно зачем купил плетеные стулья и стол — они скорее были бы уместны на веранде какого-нибудь плантатора в джунглях.
Не успел Пер поднять первый стул, в кухне зазвонил телефон.
— Йеспер! Возьми трубку!
Он не знал, где Йеспер. Ответа не последовало.
Телефон зазвонил снова. Пер, ругнувшись, поставил стул и взял трубку:
— Пер Мернер.
— Пелле?
Ясное дело, опять папаша. Пер устало прикрыл глаза. Ему пришла в голову мысль, что у Джерри вполне хватило бы денег на не менее роскошную виллу, чем у его новых соседей. Во всяком случае, десять или пятнадцать лет назад. Но отец никогда и ни в чем ему не помогал. А теперь, после инсульта, отцовское состояние наверняка растаяло. Работать он не мог.
— Откуда ты звонишь, Джерри? Где ты?
В трубке что-то зашипело, потом отец произнес только одно слово:
— Рюд.
— О’кей, добрался, значит. Ты же собирался в студию?
— К Бремеру.
— Понятно. Значит, ты у Бремера.
Опять неуверенное молчание.
— Ты не у Бремера? Разве он тебя не встретил?
— Не здесь.
Что значит — не здесь? Выпил он, что ли? Отец и так не в себе, а если еще и выпил…
— Поезжай домой, Джерри, — сказал Пер как можно решительнее. — Иди на станцию и садись на первый же автобус в Кристианстад.
— Не могу.
— Можешь, Джерри. Делай, как я сказал.
Пауза.
— Возьми меня отсюда, Пелле.
Пер задумался на секунду.
— Не могу.
Пауза.
— Пелле… Пелле?
Пер сжал трубку:
— У меня нет времени, Джерри. Здесь со мной Йеспер, скоро приедет Нилла…
Отец повесил трубку.
Пер знал, где находится Рюд. Два часа езды на машине. Не в двух шагах. Ему почему-то стало очень беспокойно.
Присмотри за ним, сказала как-то мать. Присмотри за ним, Пер.
Анита никогда не называла своего бывшего мужа по имени. С отцом общался только Пер — он и рассказывал матери, что с отцом, где он и чем занимается. Год за годом. Куда отец ездил, с какими женщинами встречался. Это было его обязанностью, но он выполнял ее очень и очень неохотно.
Но обещал — значит обещал. Он обещал матери «присматривать» за Джерри.
Пер решил забрать отца. Он поедет в Рюд.
Йеспер побудет дома. Дети видели деда всего несколько раз, и то не больше двух-трех часов, и Пера это устраивало.
Это было мудрым решением — ограничить общение детей с Джерри.
Вендела довольно быстро поняла, что ее интерес к соседям по деревне вовсе не был обоюдным.
Большинство домов заколочены. Она шла по улицам — никаких признаков жизни. Ни одного встречного. Кое-где окна без ставень, но на стук никто не вышел. Ей все время казалось, что кто-то там есть, но не хочет показываться.
Она уже почти дошла до южной околицы Стенвика. Чуть ли не в последнем на улице доме на ее стук вышел седой коротышка с перемазанными сажей руками, словно он только что чистил дымоход или, на худой конец, возился с лодочным мотором. Вендела не стала подавать руку для пожатия. Она просто представилась.
— Хагман, Йон Хагман, — ответил он на ее приветствие.
Она рассказала про вечеринку.
— Хорошо, — кивнул он. — Вы живете у каменоломни?
— Да-да, мы…
— Помощь в саду нужна? Я могу делать все — копать, корчевать, если что нужно…
— Это звучит обнадеживающе. — Вендела опять засмеялась против воли. — Наверняка нам что-то понадобится.
Хагман кивнул и скрылся в доме.
Она осмотрелась и решила, что Хагману для начала неплохо было бы заняться своим собственным, совершенно заросшим садом.
Она пошла назад к каменоломне. Подумала о своей аптечке и тут же приняла решение: сегодня она к ней не прикоснется.
Она свернула к соседской вилле. Дом был примерно такой же, как и у них с Максом, только обшит светлой вагонкой и окна другие — высокие и узкие. Садом здесь уже занимались — привезли, разбросали и выровняли землю и даже успели посеять газон.