Уже видны заветные кусты можжевельника.
— Скоро приедем, — шепчет Вендела.
Дорога слегка пошла в гору. Кусты все ближе, а за ними — эльфова мельница.
Она толкает кресло-коляску все дальше и дальше, напрягая спину и упираясь ногами в скользкую траву.
Еще бы немного, но нет. Она подошла слишком близко к озерцу талой воды, и колесо засосала глина. Она пытается вытащить завязшее колесо, толкает кресло то вперед, то назад — безрезультатно. У нее не хватает сил.
Ян-Эрик, долго наблюдавший за ее отчаянными попытками сдвинуть кресло-каталку с места, неожиданно поднимается и встает рядом с каталкой, опершись рукой на спинку, и улыбается.
Нет, коляску ей не вытащить, а надежды, что брат пойдет сам, никакой. Она поднимает его и тащит к заветным кустам, хотя у нее от усталости уже дрожат и подгибаются ноги.
В то время как она обливается потом и напрягается из последних сил, тело Яна-Эрика кажется на удивление расслабленным.
Последние метры она проходит совсем уже чудом… и наконец с облегчением сажает Яна-Эрика спиной к шероховатому камню.
Все углубления в камне пусты.
Эльфы побывали здесь, совсем недавно.
Она достает из кармана цепочку с сердечком, последнее украшение ее покойной матери, и кладет ее в одно из углублений.
«Позаботьтесь о Яне-Эрике… — напряженно думает она. — И обо мне тоже. Сделайте, чтобы мы были здоровыми и удержите от греха».
Она выдыхает, опускается на траву и смотрит, как солнце вспыхивает и прячется в кустах можжевельника.
Тихо шелестит ветер. Они сидят рядом и ждут. Одна за другой смолкают птицы, весь вечер щебетавшие где-то рядом. Становится все темнее и холоднее.
Ничего не происходит. Никто не появляется. Ян-Эрик сидит неподвижно, а Венделу в ее тоненьком платьице начинает пробирать дрожь.
Она совершенно закоченела.
— Ян-Эрик… нам надо идти. Нам нужна еда и что-нибудь теплое.
Он улыбается и протягивает к ней руки, но она отрицательно качает головой:
— Я тебя не дотащу. Попробуй идти сам.
Но он сидит и смотрит на нее все с той же детской, ничем не замутненной улыбкой.
Вендела спиной отходит от него:
— Подожди здесь, Ян-Эрик… Я скоро вернусь.
Гимназия «Корона» в Кальмаре, огромное здание из красного кирпича, занимало чуть не полквартала. Пер ехал из Мальмё и как раз успел за полчаса до большой перемены. В гимназии было тихо — все еще шли уроки. Он прошел длинный пустой коридор и поднялся по лестнице в канцелярию.
В первой комнате сидела молодая женщина.
— Я могу вам помочь? — приветливо спросила она. Если судить по возрасту, она вряд ли работала здесь пятнадцать лет назад.
— Возможно. — Пер улыбнулся в ответ. — Дело в том, что я ищу одну девушку… она училась у вас в начале восьмидесятых.
— Как фамилия?
— А вот этого я как раз и не знаю… Но у меня есть ее фотография.
Он подошел и показал фотографию блондинки, найденную Герлофом. Не всю голую фигуру, понятно, — он вырезал только голову и наклеил на лист бумаги.
— Я получил в наследство домик на Эланде, — продолжил он как можно более непринужденно, — и эта фотография лежала в шкафу. Там еще были дневники, куча писем и бумаг. Мне бы очень хотелось найти хозяйку и вернуть ей фотографию… кто знает, может, она представляет для нее какой-то интерес.
Он посмотрел на женщину, чтобы проверить, как работает его выдумка. Она внимательно рассмотрела фотографию.
— А почему вы думаете, что она училась в нашей школе?
— Я не думаю, я знаю, — сказал Пер, стараясь врать как можно меньше, — там были другие снимки, и на них она в вашем форменном свитере. Но там лицо плохо видно.
Насчет свитера он сказал правду. Или почти правду. Герлоф заметил этот свитер с надписью «Гимназия „Корона“. 1983–1984 гг.» на заднем плане на одном из порнографических этюдов. Его, должно быть, просто-напросто забыли убрать из кадра, так что он волей-неволей сыграл роль звена, соединяющего мир эротических выдумок Джерри и его компании с реальной жизнью.
— О’кей. Вам надо поговорить с учителем математики, Карлом Харью. Он работает в гимназии очень давно, с семидесятых.
Она поднялась и повела Пера по коридору.
Они подошли к двери класса, из-за которой глухо доносился гомон учеников.
— Подождите здесь, скоро перемена.
Пер ждал минут пять, не больше. Дверь с грохотом отворилась, и оттуда с криком и хохотом вывалилась стайка юношей и девушек. Они мгновенно скрылись за поворотом коридора. Он посмотрел им вслед. Его ребенок будет таким же всего через несколько лет.
Оба его ребенка, вздрогнул Пер, и ему стало не по себе.
Он заглянул в класс. Пожилой человек в темно-зеленой кофте стирал с доски написанные мелом уравнения. Пер встал в дверях:
— Карл?
— Да, судя по всему, это я. — Учитель говорил с приятным финским акцентом.
— Очень хорошо… Я хотел бы обратиться к вам за помощью…
Он подошел к учительскому столу, достал из кармана фотографию и повторил всю легенду еще раз.
— Вы ее помните? Мне кажется, она шла по экономической линии…
Этого знать он не мог, но так звучало правдоподобнее.
Учитель несколько мгновений, сморщив лоб, рассматривал фотографию, потом кивнул:
— По-моему, ее звали Лиза. Подождите-ка…
Он ушел и через несколько минут вернулся с толстой папкой.
— В то время у нас еще не было компьютерных баз данных, — улыбнулся он. — Сейчас можно было бы и старые данные туда завести, но кто этим будет заниматься?
Он полистал папку и достал пожелтевший лист. Список учеников.
— Да. Я не ошибся, — сказал Карл Харью, — ее так и звали — Лиза. Лиза Вегнер. Я ее помню… тихая такая, но славная девочка. Хорошенькая… да это и по вашему снимку видно. Там у них целая компания была, все подружки. Лиза, Петра Блумберг, Ульрика Тернман, Маделен Фрик… кто-то еще…
В списке были и адреса и телефонные номера, но все это, понятно, пятнадцатилетней давности.
— Вы разрешите мне записать телефоны?
— Зачем? А ксерокс на что?
Он снял копию, протянул ее Перу и спросил:
— А как сложилась жизнь у Лизы, вы не знаете? Эта фотография… она выглядит, как будто ее вырезали из журнала.
— Думаю да… скорее всего, из журнала мод. Значит, она какое-то время работала моделью.
— Вот видите… учитель, как пастух. Всегда интересно узнать, куда подевались твои ягнята.