– Какие улики?
Керн развел руками, взглянув на собеседника с укоризной:
– Ваше сиятельство, я не могу вам сказать этого, ведь вы сами это знаете. Единственное, что я могу еще добавить, это то, что госпожа пфальцграфиня изъявила желание призвать вас в свидетели своей невиновности; мой долг велит мне соблюсти устав дознания, посему я обязан говорить с вами. Есть вам что добавить к уже сказанному, ваше сиятельство?
– Да, есть! – вновь повысил голос герцог. – Моя племянница – взбалмошная и безответственная девчонка, но она никогда не делала того, что вы на нее навешиваете, что бы это ни было! Все эти обвинения – вздор!
– Мы обязательно примем к сведению ваше мнение, ваше сиятельство, – кивнул Керн с таким серьезным лицом, что герцога перекосило.
– И еще одно, майстер обер-инквизитор, – добавил фон Аусхазен, сжав кулак и шагнув к Керну ближе. – Если, как вы говорите, у вас достаточно улик, – начинайте судебное разбирательство. Немедленно. Если улик недостаточно, – это означает, что обвинить мою племянницу не в чем; моя мысль вам понятна?
– Госпожа фон Шёнборн имеет право потребовать начала суда. Она своим правом не воспользовалась, и от нее мы не слышали…
– Ну так слышите от меня, – с угрожающим спокойствием перебил герцог. – Как я уже сказал, я не желаю торчать здесь весь день, посему, майстер обер-инквизитор, давайте оставим эти словеса и перейдем к делу. Я изложу свою мысль просто. Или вы начинаете суд с тем, что у вас на нее есть – безотлагательно, завтра же – и тогда мы посмотрим, кто прав; или же признаете свою ошибку и отпускаете ее с полным оправданием и извинениями. Я выражаюсь ясно?
– Ясно и недвусмысленно, ваше сиятельство, – усмехнулся Керн; герцог кивнул:
– Рад, что мы понимаем друг друга. Но учтите, майстер обер-инквизитор: если вы затеете суд, говорить вы будете уже не со мной. Князь-епископ, который оббил вам порог, это – так, мелкая пташка. Понимаете меня? Уж я постараюсь, чтобы суд продолжался столько времени, сколько будет достаточно для прибытия эмиссара лично от Его Святейшества; или, думаете, мне такое не под силу?
– О нет, – улыбнулся Керн тихо. – Уверен, вы это сможете…
– Не слишком вам этого хочется, верно, майстер обер-инквизитор? – фон Аусхазен растянул ответную улыбку – правда, более неподдельную и удовлетворенную, нежели принужденная гримаса Керна. – Причем я ведь не в Рим снаряжу посыльного, я обращусь к Папе в Авиньоне [160] . Вы готовы пойти на конфронтацию с такими силами ради желания осудить несчастную вдову? Которая, возможно, провинилась лишь в том, что решила отвергнуть докучливое внимание вашего мальчишки, за что он и мстит ей теперь… Будьте уверены, уже завтрашним днем так будет говорить весь Кёльн, если мы не придем к согласию.
– Вы полагаете, ваше сиятельство, – не повышая голоса, поинтересовался Керн, – откровенное запугивание служителей Конгрегации – хорошая идея?.. Мне ведь тоже есть чем вас припугнуть. Что касается агентов, способных распустить нужный слух, то уже сегодня я могу заставить весь город судачить о том, как пфальцграфиня фон Шёнборн под покровительством своего дядюшки попыталась чародейским путем заполучить контроль над одним из служителей Конгрегации, дабы разрушить эту святую общину изнутри. Доказательством тому послужит ваше ревностное апеллирование к авиньонскому Папе; как вы полагаете, понравится людям мысль о том, что вы ратуете за установление власти этой французской когорты над исконными немецкими землями? Или – выбирайте – за установление власти обладающих колдовской силой над обычным людом, для чего вы и стремитесь окоротить Конгрегацию, которая единственная способна вам противостоять…
– Вы хотите войны, майстер обер-инквизитор? – сощурился герцог. – Вы получите войну; вы получите бойню, ибо столкновения с прочим миром вам сейчас не выдержать. Я это знаю. Конгрегация к такому не готова.
– Войны? Я не в том возрасте, ваше сиятельство, когда принято тяготеть к противостояниям по доброй воле; однако, будьте уверены, при необходимости мы пойдем до конца. Авиньон? Эмиссар? Пусть. Только спорить и доказывать что-либо он будет не мне. Как только мы должным образом донесем до всех мысль о том, что хранительница императорского пфальца – ме́ста, где престолодержец останавливается в своих путешествиях по Германии! – суть ведьма и злоумышленница, неужто вы полагаете, что Его Императорское Величество будет просто спокойно сидеть и смотреть на происходящее? Вы столкнете с Папой не только Конгрегацию, вы столкнете с папским престолом германский трон. Вы этого хотите, ваше сиятельство? Это будет.
– Вы хотите напугать меня вмешательством Императора? – усмехнулся фон Аусхазен. – Я верно понял вас, майстер обер-инквизитор?
– Его Величество не особенно благосклонно относится к вассалам, которые подумывают о разжигании бунтов, – заметил Керн. – На одной чаше весов – сбережение в целостности Конгрегации, любимого детища Его Величества, сохраненная autonomia, которой его благословенный отец добился с таким трудом; на другой – новая зависимость от куриальных перипетий и крах всех начинаний. Так ка́к вы полагаете, ваше сиятельство, вы имеете основания опасаться вмешательства Его Императорского Величества? А я дойду до этого, если придется. Если вы первым начнете эту распрю. И тогда – вы правы, будет война, ибо и Конгрегация, и трон за то, что уже удалось отстоять, будут драться, ломая зубы. Не себе по большей части, хочу заметить.
– Бросьте, – покривился герцог. – Вы ведь не можете не понимать, что будет с Конгрегацией, если на всеобщее обсуждение вынести легальность вашего Императора. Избрание большинством голосов еще не делает его носителем императорской власти. Курфюрсты дали ему трон, но никто не дал короны. И пока Папа не возложит ее на его голову – он никто. Избранный Император; если мне не изменяет память, именно так он значится в официальных документах? Простой смертный, избранный простыми смертными. Земной царь, не помазанный свыше. При малейшем потрясении он скатится со своего трона, как камень с горы.
– То есть помазание Майнцским архиепископом вами не приемлется как нечто существенное, ваше сиятельство? Я вас верно понял?
– Не давите на меня авторитетами, бессмысленно. Во всю историю избранники короновались Папой, лишь после этого именуясь собственно императорами. Ваш же покровитель, майстер обер-инквизитор, по существу пустое место. Князь от мира сего. И так будет, пока Святейший Престол не осенит его благословением.