— Я позвоню тебе в конце недели, — пообещал он. — А если у меня появятся новости или дополнительные вопросы, то и раньше. Ты будешь в Лос-Анджелесе или опять уедешь?
— Скорее всего, я буду приезжать домой каждый вечер, а если нет, ты всегда можешь связаться со мной по мобильному. Номер у тебя есть, — сказала Талли.
Она уже решила, что ответит на его звонок, даже если Джим позвонит в самый разгар рабочего дня. Что касалось ее решения ночевать дома, то оно объяснялось довольно просто. В Палм-Спрингс, в номере отеля, она чувствовала себя слишком одиноко. До́ма ей было лучше, и хотя теперь там стало пусто, все же это был ее дом, ее нора, в которую она могла забиться, словно раненое животное, и с головой накрыться одеялом, спрятавшись от бед и тревожных мыслей. Вдали от дома Талли чувствовала себя настолько несчастной, что Джим без труда угадал это по ее голосу.
— Как только появятся новости, я сразу позвоню, — повторил он. — А ты постарайся успокоиться и жить как обычно. Дело будет долгое, но тебе не нужно из-за этого беспокоиться. Беспокойство оставь мне, о’кей?
Твоими бы устами да мед пить, подумала Талли расстроенно. Она просто не могла не думать о том, как обошлись с ней Хант и Бриджит, о своей доверчивости и наивности и об их коварстве. Раны, которые они ей нанесли, были еще слишком свежи, поэтому каждый раз, когда она видела Бриджит или разговаривала с ней по телефону, Талли стоило огромного труда притворяться, что все идет более или менее нормально. Со временем боль успокоится, но не пройдет совсем, раны затянутся, но от них останутся шрамы, которые будут ныть и тревожить ее — особенно по ночам, когда не спится, а душу наполняют одиночество и тоска. Впрочем, это будет еще не скоро, пока же Талли чувствовала себя так, словно у нее болит и кровоточит каждая жилка, каждая клеточка ее тела.
— Хорошо, я попробую, — проговорила она уныло, и Джим почувствовал, как от жалости у него сжимается сердце. Ему очень хотелось как-то поддержать ее, подать надежду, но он пока мог сделать это только на словах. Он даже не мог приступить к поискам улик и доказательств — ведь ему еще нужно было установить, кто является главным подозреваемым в начатом им расследовании.
Ночью Талли долго лежала без сна, размышляя обо всем, что произошло за день. Она вспоминала вопросы Бриджит, ее поведение, брошенные исподтишка взгляды и все больше убеждалась, что это она воровала у нее деньги. Начинало светать, когда Талли наконец заснула, а еще через полчаса зазвонил будильник. Пора было вставать, чтобы снова ехать в Палм-Спрингс.
В кабинет Виктора Карсона Джима ввела секретарша — высокая молодая блондинка в короткой юбке и джемпере, который заметно натягивался на округлившемся животе. Джим как раз гадал, спит с ней Карсон или нет, когда внутренняя дверь отворилась и в кабинет вошел сам хозяин. Он был одет в темно-серый консервативный костюм и белую рубашку с галстуком, который стоил по меньшей мере тысячу долларов, и походил на преуспевающего банкира или адвоката. Джим уже знал: фирма Карсона обслуживает состоятельных людей и существует на проценты, которые взимает с их дохода. Талли, впрочем, платила Виктору только фиксированный предварительный гонорар и почасовые, так как ее доходы были слишком высоки, чтобы соглашаться на отчисление процентов. В телефонном разговоре Виктор сказал, что Талли Джонс — одна из самых важных его клиентов. Звонок из ФБР поначалу его напугал, но Джим успокоил бухгалтера, сказав, что его интересуют только пропавшие деньги Талли.
— Я понятия не имел, что Талли обратилась в ФБР, — сказал Виктор при встрече, нервным жестом сплетая и расплетая пальцы.
Он явно чувствовал себя не в своей тарелке и заметно вздрогнул, когда Джим окинул его кабинет быстрым взглядом. Можно было подумать, что он прячет в шкафу труп, но дело, скорее всего, было в чем-то другом. Во всяком случае, он почти не колебался, когда Джим и эксперт по финансам, которого он привел с собой, захотели взглянуть не только на документы Талли, но и на бухгалтерские отчеты фирмы. Джиму очень хотелось узнать, каково финансовое положение самого́ мистера Карсона, так как он по опыту знал, что именно растратившие собственные средства бухгалтеры частенько запускают руку в карман клиента.
Сначала, впрочем, Виктор показал ему сводные ведомости Талли, которые он приготовил для аудиторов и которые Джим уже видел, а потом продемонстрировал электронную версию ее общего гроссбуха, из которого, собственно, и брались данные для ведомостей.
— Для чего вам мои документы и какое отношение они имеют к счетам мисс Талли? — осторожно спросил Виктор, когда Джим попросил показать эксперту и его собственную отчетность, а также бухгалтерию фирмы.
— Нас интересует общая картина, — туманно ответил Джим. — Ну а пока эксперт знакомится с документами, не могли бы вы ответить на пару вопросов… Скажите, мистер Карсон, давно ли вы знаете мисс Паркер, помощницу мисс Джонс?
— С тех пор как она начала заниматься финансовыми делами Талли, — тотчас ответил Виктор. — То есть уже лет пятнадцать или около того.
— Как она справлялась со своими обязанностями? Была ли предоставляемая ею информация исчерпывающей и точной?
— О да, Бриджит всегда была очень аккуратна и не упускала ни одной мелочи, — сказал Виктор задумчиво. — Со своими обязанностями она справлялась просто прекрасно. Во всяком случае, так мне казалось до тех пор, пока во время аудиторской проверки я не заметил отсутствия крупной суммы наличных — расходов, не подтвержденных никакими чеками, квитанциями или расписками. Тогда я подумал, что, возможно, Бриджит оплачивала наличными какие-то счета мисс Талли, а поскольку мне не хотелось терять полагающиеся ей профессиональные налоговые льготы, я упомянул об этом в разговоре с моей клиенткой. Но Талли уверенно ответила мне, что никакие счета она наличными не оплачивала.
— А вы задавали тот же вопрос мисс Паркер?
— Да, разумеется, но она ответила, что именно названную мною сумму наличными они расходуют каждый месяц и что мисс Талли на самом деле тратит больше, чем ей кажется.
— Или мисс Паркер тратит больше, чем думает мисс Джонс, — заметил Джим. — Как вы думаете, мистер Карсон, на что были израсходованы эти деньги? На что их вообще можно израсходовать?
Виктор пожал плечами.
— Трудно сказать. На рестораны, одежду, подарки… Все зависит от человека, мистер Кингстон. Мисс Талли, к примеру, весьма обеспеченная женщина, поэтому если ей что-то нужно, она это покупает, однако, насколько мне известно, она никогда не тратит деньги на пустяки, на всякие прихоти. Вы видели, как она… как она одевается? Я уверен, что у нее есть и более прилич… в общем, одежда для официальных выходов, но я не могу себе представить, чтобы Талли тратила по двадцать пять тысяч в месяц на одежду и украшения. Правда, когда с ней жил мистер Ллойд, разобраться, кто из них за что платит, было непросто. Он тоже человек состоятельный и тратил довольно много.
— Вы ведете бухгалтерию и для мистера Ллойда? — уточнил Джим, мимоходом заметив, что по мере того, как он задавал свои вопросы, лысина Виктора все сильнее блестит от проступившей испарины. Он явно нервничал, но вот отчего?..