– Пришел на вызов вчера в первой половине дня. Шаболдина предъявляла жалобы на температуру, кашель... Собственно, все это написано в карте, ничего нового я вам не скажу. Осмотрел, выставил диагноз острого бронхита, назначил лечение, выдал больничный лист...
– Почему на шесть дней? – спросила Пахомцева.
– Пятый день приходился на воскресенье.
– Почему тогда не на три дня – до пятницы? – во взгляде Пахомцевой Данилов уловил отблески торжества.
– Ну ясно же, что она за три дня не поправится! Какой смысл снова посещать ее в пятницу?
– Ах, вот как! – Пахомцева скрестила руки на груди и перевела взгляд с Данилова на Литвинову.
– То есть вы утверждаете, что она была нетрудоспособна? – Литвинова сделала ударение на слове «нетрудоспособна», и Данилову сразу же стало ясно, из-за чего разгорелся весь сыр-бор.
– Да, утверждаю, – ответил он. – Может, вы мне все же скажете, какие проблемы возникли с больничным листом Шаболдиной?
– Я так и знала! – обрадованно воскликнула Пахомцева.
– Что вы знали, Татьяна Алексеевна? – вежливо спросил Данилов.
Головная боль в последнее время беспокоила Данилова редко, но сегодня, определенно, был ее день. Затылок начал наливаться тяжестью.
Пахомцева не ответила. Вместо нее заговорила Литвинова:
– Почему вы, Владимир Александрович, решили, что должны быть проблемы с больничным листом Шаболдиной?
– Потому что вы, Надежда Семеновна, сделали ударение на слове «нетрудоспособной». Нетрудно догадаться...
– Владимир Александрович, – Воскресенская говорила мягко, в глаза не смотрела, и у Данилова создалось впечатление, что она стесняется всего этого фарса, в котором ей приходится принимать участие, – вы не хотите добавить ничего сверх того, что написано вами в карте Шаболдиной?
– Мне просто нечего больше добавить, Ирина Станиславовна.
– Тогда скажу я! – Пахомцева уперла ладони в колени и слегка подалась вперед. – Я, Владимир Александрович, вчера проводила контроль ваших вызовов и посетила Шаболдину. Ее не было дома. Она пришла, когда я уже собиралась уходить. Сказала, что якобы ходила в аптеку, но ничего из лекарств купить не смогла. Я поинтересовалась температурой и услышала в ответ, что температуру она уже сбила. Скажу прямо – у меня вообще не создалось впечатления, что она больна, или, во всяком случае, нетрудоспособна!
– А у меня создалось! – сказал Данилов. – И создалось на основании осмотра. Самый что ни на есть настоящий острый бронхит...
– А почему же тогда она не сидела дома? – ехидно улыбаясь, спросила Пахомцева.
– Может, и в самом деле вышла в аптеку? – предположил Данилов. – Да и какое это вообще имеет ко мне отношение? Я отвечаю за правильность диагноза, соответствие лечения и обоснованность выдачи больничного листа, но не за соблюдение пациентом режима! А если бы она сразу же после моего ухода выпила бы стакан водки, то вы, наверное, обвинили бы меня в выдаче больничного листа пьяной прогульщице?
– Вас никто пока еще не обвиняет! – фыркнула Пахомцева.
– Мы просто пытаемся разобраться в ситуации, – добавила Литвинова.
– Может, тогда нам стоит навестить Шаболдину? – предложил Данилов. – На месте и разберемся.
– Это уже лишнее, – сказала Пахомцева. – Я уже была у нее вчера!
– А вы ее осматривали? – поинтересовался Данилов. – Легкие слушали хотя бы?
– Я не застала ее дома, она сама сказала мне, что у нее нет температуры... Этого достаточно для того, чтобы понять, что больничный лист выдан необоснованно! Шесть дней нетрудоспособности женщине, которая разгуливает по улице!
– «Разгуливает по улице» и «вышла в аптеку» – это разные понятия, не так ли? – Данилов продолжал говорить спокойно, но это спокойствие уже давалось ему с трудом.
– Не юлите, – нахмурилась Пахомцева. – Продали больничный, так имейте мужество признаться!
– Бросьте вы ваши особистские штучки! – повысил голос Данилов. – Имеете, что сказать по существу – говорите! Если нет – то я пошел работать! И прошу учесть, что сам я на участок не просился! Не доверяете выписку больничных – верните меня обратно на основную работу!
– Не смейте повышать на нас голос! – потребовала Пахомцева.
– Наверное, мне лучше уйти! – решил Данилов. – Все равно я больше ничего сказать не в состоянии. До свидания.
Он встал и, не глядя ни на кого, вышел из кабинета. Сразу же спустился на первый этаж, переписал из двух журналов вызовы и поспешил покинуть поликлинику.
По дороге на участок не переставал удивляться душевным качествам Пахомцевой. Да и Литвинова с Воскресенской хороши, устроили судилище по всей форме. Могли бы просто одернуть Пахомцеву, не городи, мол, чепуху. Но нет – не одернули, потому что сами мало чем от нее отличаются.
«А ведь неспроста она поперлась контролировать твои вызовы, Вольдемар, – сказал себе Данилов. – Тут явственно просматривается дальний прицел!»
На рабочий лад удалось настроиться только к третьему вызову. На первом Данилов то и дело ошибался в рецептах, а на втором перепутал корпуса и долго звонил в пустую квартиру.
Деловой настрой пропал зря. Третий вызов «порадовал» Данилова не меньше, чем сегодняшнее общение с администрацией.
– Ишь чего придумал, – в ответ на просьбу показать документ, дающий право на льготы, прищурилась худая, как жердь, старуха, в давно не стиранном вельветовом халате. – Ты, голубчик, не на такую напал! Дур здесь нету! Ты имей в виду, что Выскубову на мякине не проведешь!
– Мы с вами, кажется, детей не крестили, – строго сказал Данилов, немного опешив от подобной экспансии. – Поэтому уместнее будет обращаться ко мне на «вы». И какая связь между документом и всем тем... – слово «бредом» Данилов деликатно произносить не стал, – ...что вы мне сейчас сказали?
– У меня в прошлом году такой же гоношистый субъект пенсию украл! – сообщила Выскубова. – Как раз пока я за удостоверением ходила. А ну пошли со мной! Одного в комнате не оставлю!
Она попыталась схватить Данилова за свитер, но он отвел ее руку в сторону:
– Если хотите, я могу подождать в прихожей...
– Как же! – оскалила рот Выскубова. – Подождешь ты там! По карманам шарить начнешь...
– Смените тон! – потребовал Данилов, еще до конца не определившись, кто перед ним – психически больная женщина или просто обладательница скверного характера.. – Иначе я уйду!
– Подумаешь, напугал! – Выскубова решительно не хотела обращаться к Данилову на «вы». – Сегодня уйдешь – завтра придешь! Я могу хоть каждый день вызывать! Имею право!
Такое право она действительно имела, никто не запрещает вызывать участкового врача ежедневно.
– Давайте удостоверение! – сухо сказал Данилов. – Без него ничего выписывать не стану. Или выпишу на обычных бланках!