Спустя несколько минут больная стала дышать реже и не с таким свистом.
— Прекращаем кислород — хорошего понемножку, — распорядился Данилов.
Эдик завернул вентиль на аппарате и принял у больной маску.
— Протри спиртом, — Вера протянула ему тампон.
Железное правило «скорой помощи» — все оснащение должно быть полностью готово к использованию. Чистка, настройка, заправка и прочие процедуры производятся заблаговременно.
Данилов уменьшил скорость потока на капельнице, уселся за обеденный стол и, аккуратно отвернув скатерть, начал заполнять карту вызова. Вера и Эдик нашли себе по стулу и тоже сели.
— Учитывая, что Юлия Романовна остается дома, какой совет дадим мы ей в первую очередь? — спросил Данилов у Эдика, покончив с недолгой писаниной.
— Избегать перегрузок? — неуверенно предположил Эдик.
— Пить как можно больше жидкости в течение суток.
— Ах, да — гидратация!
— Именно — гидратация…
Стоило Данилову отсоединить капельницу и удалить подключичный катетер, как Юлия Романовна превратилась в бойкую хлопотунью. Довольно резво соскочив с кровати, она метнулась к запертому на ключ секретеру, открыла его и достала несколько голубых тысячных купюр.
— Юлия Романовна! — предостерегающе протянул Данилов. — Ну, сколько можно?
— Сколько нужно, столько и можно, — ответила та, протягивая ему деньги. — Вы же меня знаете.
— Знаю, — ответил Данилов, забирая деньги и пряча их в карман.
В лифте он сказал Эдику:
— В первый раз я наотрез отказался от вознаграждения, и вечером на подстанцию явился ее муж. Дождался меня и настоял-таки на том, чтобы я взял деньги. Я был готов сделать что угодно, лишь бы отделаться от него…
— Очень сознательная женщина, — подтвердила Вера.
— А кто у нее муж?
— Бизнесмен, у него своя авторемонтная мастерская в Вешняках. Но по виду — Данилов усмехнулся, вспомнив вальяжного супруга Юлии Романовны, — посол или министр, не меньше.
В машине Данилов первым делом достал из кармана полученные на вызове деньги, пересчитал их, оказалось шесть тысяч, и спросил:
— Народ, по пятисотенной на сдачу у всех есть?
— Есть, — дружно откликнулся народ.
Данилов раздал Вере, Эдику и Петровичу по две тысячи, получил с каждого по пятисотенной купюре и, пряча свой пай в бумажник, сказал Эдику:
— Делиться или нет с водителем — дело хозяйское. Принцип один — хороших людей обижать нельзя, а плохих нечего баловать.
— Спасибо на добром слове! — Петрович включил зажигание.
В ответ на сообщение о том, что одиннадцатая бригада свободна, пришел вызов на констатацию смерти. Сюда же — на Ферганский бульвар, только с другой стороны.
— Быстро потушили, — сказал Петрович, выруливая на проезжую часть. — В пять минут. Я только дым увидел, как уже две машины приехало. Зачем две-то сразу?
— Потому что пожар в гаражах, — авторитетно пояснил Эдик. — Зона повышенного риска.
— Ты что — в пожарных служил? — не поверил Данилов.
— У меня муж сестры — капитан МЧС.
— Ясно…
Когда машина остановилась напротив черного обуглившегося остова, Эдик сказал:
— Давайте я законстатирую. Чего всем ходить?
— Тут такое дело, — сказал Данилов, вылезая следом за ним из машины, — если ты пойдешь констатировать, а мы с Верой останемся в машине и какая-нибудь сволочь из присутствующих, — Данилов мотнул головой в сторону старшего лейтенанта милиции и трех мужчин в одинаковых серых с отливом костюмах, стоявших чуть поодаль, — стукнет об этом на Центр, то все мы получим по строгачу и на полгода, а то и на год лишимся премии.
— Неужели такое бывает? — не поверил Эдик.
— На «скорой» не бывает так, чтобы всю ночь проспать на подстанции, — подтвердила Вера, — а все остальное бывает.
— Ты зачем ящик взяла? — удивился Данилов.
— Машинально.
Вера поставила ящик в салон и, не закрывая двери, вслед за Даниловым и Эдиком пошла констатировать смерть.
— Одиннадцатая бригада шестьдесят второй подстанции, доктор Данилов Вэ А, — не здороваясь, сказал Данилов, поравнявшись с теми, кто его вызвал. — Наряд номер…
— Спасибо, наряд у нас есть, — перебил старший лейтенант.
— Наряд у них есть, а судмедэксперта нет, — проворчала себе под нос Вера.
— На каждый труп судмедэкспертов не напасешься, — слух у старшего лейтенанта был отменным. — Пройдемте…
«Пройдемте» — это как визитная карточка профессии», — подумал Данилов, морщась от запаха гари, пропитавшего все вокруг.
Взгляд на обугленное тело, взгляд на часы:
— Смерть констатирована в пятнадцать сорок четыре.
— Забирать будете? — с надеждой спросил старлей.
— Жирно выйдет — трупы врачебной бригадой вывозить, — ответил Данилов. — Нас живые ждут. Вызову вам труповозку. Ваша фамилия?
— Чуплаев моя фамилия. Вашу труповозку пока дождешься… — скривился милиционер.
— Она такая же моя, как и ваша, — парировал Данилов. — Хотя, не спорю, такси по заказу приезжает гораздо быстрее. Может быть, вам вызвать такси?
— Спасибо за совет, — рассмеялся старший лейтенант. — Сам справлюсь.
Данилов достал наладонник и по одному из телефонов связался со службой трупоперевозки. Вызвал машину, кивнул всем на прощанье и, держа наладонник в руке, пошел к своему «кабинету на колесах».
— Курение в постели или плитка? — поинтересовался Петрович, стоило только Данилову открыть дверцу.
— Какая разница? — Данилов подумал о том, что неплохо было бы получить обед. Во всяком случае, стоило попытаться.
— Обедаем в городе или на подстанции? — спросил он.
Обед можно брать где угодно — как сидя на подстанции, так и в городе, заехав, к примеру, в «Макдоналдс» или какую-нибудь пельменную. Если понадобится — бригаду найдут и здесь, и там.
Данилов не любил обедать в городе. Раньше, когда сотрудники «скорой помощи» ездили по вызовам в халатах, можно было оставить халат в машине и спокойно, но «в темпе» съесть свою порцию пельменей. Данилов «халатного» времени не застал — он с первого дня носил синий «скоропомощной» костюм.
Костюм этот, надо признать, весьма удобный и немаркий, обладал одним странным свойством. Он притягивал к себе идиотов всех мастей и возрастов. Стоило бригаде в синих костюмах появиться в каком-нибудь кафе, как в спину, а то и в лицо им шипели, говорили, орали:
— Там люди помирают, а эти здесь расселись и жрут!
Или: