— Отравление консервами — это по меньшей мере два часа переработки, — расстроился Петрович.
«Дембельский аккорд», — улыбнулся про себя Данилов.
По лестнице Данилов с Верой поднимались медленно — сказывалась усталость. На пятом этаже их ждала гостеприимно распахнутая дверь, повисшая на одной петле. Клочья обшарпанного дерматина, изогнутые провода вместо кнопки звонка, скособоченная ручка.
— Алкаши! — диагностировала Вера.
— Люди, — поправил ее Данилов. — Страдающие хроническим алкоголизмом.
Отринув правила вежливости, они вошли без стука. Обстановка в прихожей полностью соответствовала их ожиданиям, являя собой яркий пример разрухи и запущения. Внимание Данилова обратил на себя остов настенного светильника, с которого свисал идеально обглоданный рыбий скелет.
— Сюрреализм, — высказался он и позвал: — Эй, хозяева, «скорую» вызывали?
Гробовая тишина.
— Пойдем вперед или… — напряглась Вера.
— Что «или»?
— Или подождем милицию?
— Я тебя умоляю!
Данилов прошел вперед по коридору, заглянул на кухню, осмотрел санузел…
— Здесь он! — позвала из комнаты Вера.
В нос Данилову ударил крепкий запах перегара. Пациент, одетый в серую от грязи футболку и черные семейные трусы, лежал лицом вниз на грязном матрасе, брошенном прямо на пол.
— Хрипит, — Вера поискала глазами, куда бы пристроить ящик, и, не найдя ничего подходящего (всю обстановку комнаты составляли дюжина пустых водочных бутылок и матрас), продолжала держать его в руках.
— Храпит! — вслушавшись в рулады, выводимые пациентом, уточнил Данилов.
Он присел на корточки возле спящего и потеребил его за плечо:
— Вставай, лежебока! Вставай, врачи к тебе приехали!
— И ни одной консервной банки вокруг! — сказала Вера. — Откуда взялся повод?
— И кто нас вызвал? — вслух подумал Данилов. — Просыпайся!
— Э-э-а! — сначала дернулись тощие волосатые ноги мужчины, оплетенные сетью синих узловатых вен, затем приподнялась нечесаная голова. — Уже утро?
— Утро, утро! — подтвердил Данилов, поднимаясь.
— Оп! — с неожиданной легкостью мужчина вскочил на четвереньки, совершенно по-собачьи встряхнулся, а затем уселся на своем ложе, скрестив ноги, и посмотрел на Данилова светло-голубыми глазами. — Спасибо вам, доктор.
Рука, похожая на клешню краба, потянулась к Данилову для рукопожатия. Данилов прочитал на пальцах вытатуированное зелеными буквами имя «Миша».
— На что вы жалуетесь? — Данилов предпочел сделать вид, что он не заметил протянутую руку.
— На жизнь! — бодро заявил Миша, убирая руку. — Жизнь — дерьмо!
— А консервами кто отравился?
— Ну уж не я — эт точно! — заверил Миша. — Я консервы вообще не жру — гадость! Предпочитаю экологически чистую натуральную пищу.
— Я вижу! — Данилов выразительно посмотрел на нестройную шеренгу из бутылок, среди которых преобладали гренадеры литрового достоинства. — А кроме вас здесь есть еще кто?
— Никого! — Миша затряс головой и тут же сморщился от боли. — Я один живу.
— А кто же вызвал нас? — Данилов пытался добраться до истины.
— Не знаю… — растерялся Миша. — А кто вас впустил сюда?
— Дверь была открыта, — объяснил Данилов.
— Перепутали дом? — предположила Вера.
— Наверное! — Данилов отошел от Миши к закрытому окну, благодаря щелястой раме не препятствующему свободному доступу воздуха извне. Здесь запах перегара почти не ощущался. — Доброе утро, беспокоит шестьдесят два — одиннадцать, врач Данилов. Мы сейчас на вызове по адресу улица Заграйская, восемнадцать, квартира семьдесят девять. Наряд семьсот девяносто два сто четырнадцать. Прошу уточнить адрес. Нами здесь обнаружен один гражданин…
— Епифанов Михаил Иванович! — представился Миша, сидя на матрасе в прежней позе.
— …который жалоб не предъявляет и «скорую» не вызывал. Хорошо, ждем.
С наладонником в руке Данилов остался у окна, разглядывая небо и прикидывая — будет сегодня дождь или нет.
— А! — Миша звонко хлопнул себя по голове. — Так это Нинка вас вызвала!
Он поднялся на ноги и подошел к Данилову.
— У меня мобильник украли, а телефон отключили за неуплату, — немного смущенно признался он. — А я после этого дела, — последовал неменее звонкий щелчок по острому кадыку, — сплю очень крепко. А мне сегодня на новую работу выходить, к девяти. А Нинка перед уходом сказала — не беспокойся, Мишаня, не проспишь! Вот ведь умище-то, а!
— А будильник завести вы не пробовали? — подражая Мишиной речи, поинтересовался Данилов.
— Не держатся они у меня, — закручинился Миша. — Пропадают куда-то. Ну, ладно, вы тут располагайтесь, если отдохнуть желаете, а я пойду приведу себя в порядок.
Наладонник трелью напомнил о себе.
— Возвращаемся на подстанцию, — сказал Данилов.
— Вы спускайтесь, а я вас догоню, — Вера недобро смотрела на мужика.
— Ты шутишь? — не поверил Данилов.
— Нет, — серьезно сказала Вера. — У нас с Мишей секретный разговор.
— Об чем? — Миша слегка подобрал живот и пятерней пригладил волосы.
— Об том! Идите, пожалуйста, Владимир Александрович! Я вас догоню.
— Ну, как знаешь, — Данилов направился к выходу.
На лестничной площадке он остановился и напряг слух, но из сказанного Верой ничего не смог разобрать. Вера говорила тихо, почти шепотом.
— Я так и знала, что вы станете подслушивать! — воскликнула она, появившись в дверях.
— Я просто ждал тебя, — Данилов начал спускаться по лестнице. — Если не секрет, то что ты ему сказала?
— Секрет!
Только выйдя во двор, Вера сочла возможным раскрыть тайну.
— Я сказала этому козлу, что если его прошмандовка еще раз дернет «скорую» на побудку, то мы приедем и отдуплим его спящего одним уколом, а потом сдадим в морг.
— Вера! — укоризненно произнес Данилов. — Что за слова: козел, прошмандовка, отдуплим? Графиня, я вас не узнаю!
— Культурным словам он бы не поверил, — рассмеялась Вера.
— Возможно.
От шума открываемой дверцы спящий Петрович тут же проснулся и спросил:
— Куда везем?
— На подстанцию, — ответил Данилов. — Ложняк. Подруга вызвала нас, чтобы мы разбудили ее перебравшего приятеля.
— Наркоманы? — понимающе уточнил Петрович, нажимая на педаль газа.
— Алконавты! — ответила Вера. — Нашли себе бесплатный будильник.