– А почему бы не позвонить и не спросить? – недоумевал Михаил Федорович.
– Не вздумай! Она тогда вообще психанет и не приедет. Знаю я ее. Не надо. Она только обрадуется, что мы выкрутились. А все я придумала. Что бы вы без меня делали?
– Спокойно поехали бы на юбилей безо всяких женихов, – подумав, честно заявил Михаил Федорович.
– Миш, тебе что, внуки не нужны? Нет, ну скажи? Тебе плевать, что дочь одна, да?
– А Дима-то тут при чем? От него-то внуков точно не будет!
– Не скажи, – многозначительно прикрыла глаза супруга, – это мы еще поглядим.
– Ну, знаешь, – побагровел будущий дедушка. – Это уже ни в какие ворота! Этим ты сама занимайся!
– А я и занимаюсь! – с вызовом рявкнула Татьяна Антоновна. – Только родить за нее осталось! Вот погоди, Ленкина Лизка еще и родит раньше нашей кулемы!
– И чего? Нам-то что с этого?
– А наша и в девках, и без ребенка! И получится, что Тырины нас по всем статьям обскакали!
– Надоело мне в этих скачках с Тыриными участвовать, – жалостливо пробасил Михаил Федорович. – Чувствую себя старым мерином, которого в случае неудачи отдадут на колбасу. Поэтому и бегу из последних сил. Хоть бы перестали вы с Ленкой дочками мериться! Все ж одна семья, как-никак!
– Никак! – отрезала жена. – Семьи разные. И ничего я не меряюсь. Я просто хочу, чтобы у Даши все хорошо в жизни сложилось!
– Поэтому ты и решила сложить ее с Димой. Хоть бы подумала, что наша доча может там устроить, если ты ей Диму-то подложишь! Она и тут уже танец с саблями сплясала, а там и вовсе цирк будет.
– Во-первых, я видела, что мальчик ей понравился. А во-вторых, она не захочет расстроить меня и испортить день рождения деду. И вообще, уж в деле обставления родни она со мной солидарна. Согласись: и тетка твоя ехидна, и доченька ее та еще выдра. Они ж как нас видят, так на желчь исходить начинают.
– Ну, так и вы с Дашкой в долгу не остаетесь. Дашка-то хоть удовольствие получает, потешается, а у тебя только давление подскакивает.
– Ты за своим давлением следи, Миша! Давай, поехали, а то твой юрист сбежит.
Федор Леонтьевич, патриарх семейства, гордо вышагивал вдоль альпийских горок и дышал полной грудью. Сначала он категорически возражал против дизайнерских идей с фонтанами, нагромождениями камней вместо клумб, с непонятными деревьями, которые нужно было в зависимости от сезона таскать туда-сюда – в общем, против всей этой буржуйской ерунды. Но со временем сдался и даже привык. Хотя отвоевал здоровенный кусок участка под теплицы, где росло все свое, натуральное. Но нынче хвалиться теплицами было не модно, как говорила племянница Ленка. Надо было тыкать гостям в глаза фонтанами и статуями. Поэтому посадки были надежно спрятаны за огромным домом. Дед так и считал про себя: передняя часть участка парадная, задняя – для души.
Семейство свое Федор Леонтьевич любил, но считал необходимым воспитывать. Держать, так сказать, в мозолистом кулаке, изредка придушивая, но иногда и разжимая, чтобы подышали чуток.
– Федор Леонтьевич, торт привезли! – заголосила с террасы Эльвира. – Смотреть будете?
– Не буду. Скажи, если что не так окажется, лично приеду и повару в нужное место затолкаю – весь, до крошки. Они меня знают! – И он радостно гоготнул, спугнув одинокую ворону, гулявшую вдоль садовой дорожки.
– Скажу! – Эля вильнула толстым задом и скрылась в доме.
– Ишь, оторва, – ласково посмотрел ей вслед Федор Леонтьевич. – Ух, ядреная!
– Чего говорите? – Та с готовностью высунулась в дверь и преданно посмотрела на деда.
– Иди, говорю, наряжайся, скоро гости будут собираться. Представлю тебя как новую домоправительницу. А может, и не только.
– Так уж «и не только» – зардевшись, расплылась в улыбке Эльвира, снова мелькнув затянутым в джинсы задом.
Дед крякнул, как после ста грамм наливки, и с хитрой улыбкой старого лешего потер гладко выбритый подбородок.
Праздник обещал быть выдающимся. Заодно и с родней, как кошка с мышью, поиграется. А то ишь, сидят, ждут, пока он ласты склеит. Да он с этими ластами еще в Египет на дайвинг рванет и привезет чучело акулы, которую так и забыли выловить в пылу революционной борьбы. Плавает она там, зараза зубастая, туристов пугает.
– Элька! Слышь! – гаркнул дед на весь сад. Ворона, примостившаяся было на березе, от неожиданности нагадила и, возмущенно каркая, покинула неспокойный участок. – Запиши там: гарпун купить!
– К празднику? – деловито уточнила домоправительница, привыкшая к хозяйским закидонам. А что, Леонтьевич мог и гостей с гарпуном гонять, с него станется. И ничего страшного, лишь бы имениннику весело было.
– Хы, можно и к празднику, – потер лапищи дед, представив, как сестрица прячется за альпийскими горками и вопит на весь поселок. – Эй, Элька! Шучу я. Потом займись. За акулами поедем.
Покладистая Эльвира вытащила из кармана фартука блокнотик с ручкой и прилежно записала:
«Гарпун купить. Блюда из акулы посмотреть».
Эту новую домработницу Федор Леонтьевич нашел легко. Она сама пришла и позвонила в калитку, робко спросив, не нужны ли услуги поварихи. Предыдущая, Антонина, как раз была выгнана накануне после громкого, почти итальянского скандала с битьем посуды и взаимными упреками. Так расстаются бывшие супруги, но никак не работодатель с подчиненной. Дед даже слегка опешил от Антонининой наглости, так как она мало того что была несколько раз уличена в воровстве, но с сентября еще и хамить начала. Последней каплей стало то, что совершенно очумевшая от безнаказанности баба завела разговор о наследстве. Мол, столько лет она готовила, стирала-убирала, имеет право на долю в несметных богатствах хозяина. Кротким нравом Федор Леонтьевич не отличался, долго с ним никто не уживался, поэтому и Антонина в одно мгновение оказалась за воротами. Но почему-то ее потеря работы не огорчила. Мало того, уходя, тетка радостно заявила, что ей приплачивали заинтересованные люди, чтобы она докладывала все про деда и его здоровье.
– Вот так-то, – мстительно сверкая бесстыжими глазами, сообщила бывшая работница. – Все ждут не дождутся, когда ты, маразматик старый, в ящик сыграешь!
– Вот именно, что не дождутся, – рыкнул ей вслед Федор Леонтьевич, но слова Антонинины запомнил. Ишь ты, приплачивали они. Это кто ж такой умный-то? Ну, ничего, он им всем покажет кузькину мать.
Он почти сутки думал, как эту самую мать показать, подъедая наготовленные Антониной припасы. Когда закончились продукты и в полный рост встала необходимость искать новую домработницу, чего дед страшно не любил, судьба послала ему Эльвиру.
Полная, внешне неинтересная, сильно затюканная жизнью сорокапятилетняя женщина, выглядевшая намного старше своего возраста, пришлась, можно сказать, ко двору. Одинокая, почти нищая учительница младших классов, вынужденная от безысходности искать работу с питанием и проживанием.