— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — кивнул он в сторону Смурова, когда тот отвернулся.
Алексей ободряюще потрепал его по плечу, как бы говоря, что беспокоиться не о чем.
Погрузка завершилась, взревели моторы, и катер взял курс к гряде дивных по красоте островов близ Кексгольма, где проходили морские коммуникации врага. Вопреки опасениям Алексея ветер к концу дня утих, надвигалась светлая летняя ночь, озеро казалось спокойным и ласковым, но все участники операции знали, что безмятежность эта обманчива. При подходе к острову Алексей скомандовал:
— Боевая тревога! Орудия к бою! Малый ход!
Катер медленно шел на одном моторе, работавшем тихо и ритмично, к заросшему лесом острову, выросшему по курсу. Вазген уверенно провел корабль по узкому, извилистому фарватеру, лавируя между множеством торчащих из воды скалистых островков, сложенных из гранита и гнейса.
— Я как-то наскочил здесь на каменную банку, получил три сильных удара в оба борта, — вспомнил Алексей. — К счастью, обошлось без пробоин — корабль только несколько раз качнулся и встал на ровный киль.
— Со мной не наскочишь. Глуши моторы, подойдем к острову вплотную.
Катер продвигался вперед на бесшумном подводном выхлопе газов. Прижались к острову, завели швартовы за стволы деревьев, корабль накрыли пестрой маскировочной сеткой и завалили сверху ветками.
— Пойду на разведку сам, — сказал Вазген.
— Не пущу! Тебя не для того взяли, — осадил его Алексей, хорошо зная тягу своего друга к опасным предприятиям. — Учти, здесь я командир, будешь делать только то, что прикажу.
Прочесать остров вызвались двое: наводчик и боцман. Их снабдили автоматами, гранатами и ножами, пожелали удачи и высадили на берег. Потянулись томительные минуты ожидания. С острова ни звука, лишь плеск волны у бортов. Тьма так и не сгустилась, было довольно светло, как в поздние сумерки.
Вдруг автоматная очередь прорезала тишину, потом еще и еще. Алексей не успел отдать очередного приказа, когда случилось непредвиденное: Вазген схватил автомат и, перемахнув через леер, скрылся в лесу.
— Ароян, отставить! — закричал ему вслед Алексей, но было уже поздно.
— Черт! — чуть не взвыл Алексей. — Ну что ты будешь делать? Безумец! Автомат мне, гранаты, ратьер, скорее, скорее!
— Алексей Иванович, вам не следует покидать корабль, — попробовал остановить его Воробьев. — Мы сами пойдем товарищей выручать.
— По местам стоять! Просигналю, тогда придете, в случае боя — уводи корабль!
С острова снова больно резанули по нервам автоматные очереди.
Алексей заложил за пояс гранаты, взял автомат, спрыгнул на берег и побежал вслед за Вазгеном.
Смуров, который ошеломленно наблюдал эту сцену, проводив глазами Алексея, словно очнулся и, вооруженный одним лишь пистолетом, ринулся в том же направлении. Члены экипажа переглянулись. Орудийные расчеты, не дожидаясь приказа, приготовились к открытию огня. Матросы с винтовками и автоматами встали наготове у борта. Воробьев посмотрел на них и улыбнулся.
— Как бы не так — «уводи корабль»! — сказал он.
На острове, между тем, происходило следующее: Ароян, побежав на звук выстрелов, вскоре обнаружил троих солдат. Вероятно, это были часовые, оставленные на острове неприятелем. Один, по всей видимости, был убит и лежал на земле, двое других стояли над русскими моряками, которые еще были живы, — наводчик пытался встать и снова падал; боцман, скорчившись, громко стонал. Вазген, скрываясь за деревьями, видел, как солдаты, озираясь и прислушиваясь, подняли автоматы, собираясь добить раненых прикладами. Не медля ни секунды, Вазген открыл по ним огонь. Оба сразу же упали, как подкошенные. Ароян рванулся к раненым, но что-то заставило его остановиться. Где-то неподалеку в лесу, справа от него, хрустнула ветка. Он пригнулся и крадучись пошел в том направлении, откуда раздался подозрительный звук. Покружив по лесу и не обнаружив присутствия человека, Вазген, уже не таясь, припустил обратно к раненым и неожиданно столкнулся с четвертым часовым. Тот выскочил ему навстречу, очевидно, совершенно случайно, так как был охвачен паникой, это было видно по его лицу с вытаращенными в ужасе глазами и оскаленным ртом. Оба спустили курки одновременно. Солдат был убит наповал, Вазгена очередь прошила наискось на уровне груди, — пули попали в руку, грудь и плечо. Он ударился спиной о ствол дерева, ругнулся и попробовал идти дальше, но не сделал и пяти шагов, как сосновый лес закружился перед глазами, земля ушла из под ног, он упал в кусты можжевельника и на какое-то время потерял сознание.
Когда он открыл глаза, то не ощутил боли, но остро почувствовал, как пахнет теплой смолой прогретый за день бор, как неуловимо ласкает лицо дыхание летней ночи, а в небе, прямо над головой, между верхушками деревьев, словно золотой елочный шар, висела луна. От нее, как по воде, расходились в стороны светящиеся круги; сияние лилось с неба, скользило по перламутровым иглам сосен, по засеребрившейся вдруг коре деревьев, спускалось все ниже и ниже и наконец вошло в его душу, наполнив ее неизъяснимым блаженством.
«Так вот как это бывает», — подумал он, чувствуя, что растворяется в ослепительном свете всем своим существом.
Он машинально перевел взгляд на чью-то высокую, расплывчатую фигуру, стоявшую перед ним безмолвно и неподвижно. Вазген прищурился, чтобы сфокусировать зрение, и узнал Смурова. В синем полумраке глаза его поблескивали из-под козырька фуражки, подобно двум прозрачным льдинкам; в руке он держал пистолет.
Вазген засмеялся и произнес ослабевшим голосом, с трудом выговаривая слова:
— Ну что, Смуров, все, как ты обещал — на узкой дорожке и без свидетелей. Говорят, подлецам везет. Стреляй же, не тяни, второй раз такого шанса не представится.
Смуров не шевелился, лицо его ничего не выражало, лишь пальцы, сжимавшие пистолет, были неспокойны, они двигались и оглаживали оружие.
— Давай, давай, стреляй, — насмешливо подстегивал Вазген, — а если духу не хватает, то можешь просто уйти, — я вряд ли выкарабкаюсь.
— Вазге-е-н! — донесся откуда-то издалека голос Алексея.
— Вот видишь, пора бы тебе поторопиться, — сказал Вазген уже равнодушно, потому что чудное сияние вновь разгоралось в нем и превращало все то, что было извне в пустое и несущественное, лишь голос Алеши, звавший его, еще тревожно ломился в сознание.
С тем же равнодушием он наблюдал, как Смуров повернул голову в сторону доносившихся криков и замер, прислушиваясь, а может быть, раздумывая, видел, как медленно поднималось дуло пистолета, заглянул в его бездонную, черную глубину и даже слегка удивился, когда дуло проследовало дальше — выше, и Смуров выстрелил два раза в воздух.
Через две минуты на звуки выстрелов прибежал Алексей, и с ним еще трое членов экипажа. Не выявив на острове живых врагов и обнаружив раненных товарищей, Алексей вызвал подмогу. Матросов перенесли на корабль, Алексей же продолжил поиски друга.