— Ты, урод вонючий! — заорал Мэтью. — Ты, грязный сукин сын! — И распахнув переднюю дверь, он бросился в машину.
— Но ведь я остаюсь на свободе! Я уже столько раз попадался на возмутительных поступках — и до сих пор на свободе! Я, вампир! Я, вурдалак! Причинивший всем столько боли вампир — на свободе! Мэтью!
Но патрульная машина удалялась, оставляя Шаббата по щиколотку в весенней грязи, слепого, окруженного чужими ему, далекими от моря лесами, среди деревьев, с которых лил дождь, среди мокрых от дождя валунов. И никого вокруг, кроме него самого, кто прикончил бы его.
Но он не мог этого сделать. Он не мог умереть, черт бы его подрал. Как ему покинуть этот мир? Куда он отсюда денется? Всё, что он ненавидит, — здесь.