Book.

С этими словами Шарлемань изобразил под каждым знаком букву — поразительно точно, если учитывать, что он не видел написанного.

— В Итании существует целая поэма о том, как возник алфавит кулгушти. «По небу ходят тяжелые тучи, бродят по степи стада кочевые, воины в шатрах расписных отдыхают, следуя древним священным заветам…» Первую строчку знаков называют шатры; а вторую — отражение шатров; по сути же это просто перевернутый вверх ногами первый ряд… «Сдернуло солнце тумана покровы, стойбище в зеркале вод отразилось. Чайки летят над озерною гладью, светлые крылья — как два ятагана».

Здорово! Легко запомнить…

— Не спеши. Чтобы отображать все звуки языка, этого все равно было недостаточно. Тогда просто взяли первый ряд и поставили над каждым знаком апостроф — маленький уголок. Получился еще один ряд. Его называют шатры и горы. «Даль проясняется. Воздух прозрачен. Ввысь поднимаются горные цепи. Время пройдет — обернемся мы пылью; камни мертвы и пребудут вовеки».

Как видишь, этот ряд образован звонкими согласными. А его отражение — парные глухие согласные; очень логично, по-моему. «Вод непоседливость, гор неподвижность — воинам то и другое присуще. Сном забываться в объятьях красавиц, радовать сердце безудержной скачкой». Кларисса быстро прикинула количество букв.

— Все равно не хватает до тридцати!

— Последний, пятый ряд называют шатры и птицы. По виду он такой же, как третий, только апостроф перевернут уголком вниз, так что получается птичка. «Пал по степи продвигается скоро, вороги злые — намного быстрее. Всадники в битве жестокой схлестнулись, и над шатрами стервятники кружат».

— Что это за буква — «рь»? И где «щ»? — Такой в кулгушти нет. А вот мягкое «р» отсутствует в нашем языке. Теперь я напишу слово, а ты попробуй его прочесть.

Камышинка резво зашуршала по бумаге. Кларисса недоуменно уставилась на странный узор.

— Не понимаю!

— Видишь ли, когда буквы находятся в слове, а не по отдельности, то палочки, образующие угол, соединяются между собой. Если они наклонены в разные стороны — смыкаются концами; если в одну и ту же — то эта сторона у двух соседних знаков будет общей.

— Но ведь жутко неудобно такое читать и писать!

— Ерунда! Просто нужна небольшая сноровка. Знаешь, как похваляются мастерством тамошние базарные писцы? Они могут написать любое слово хоть слева направо, хоть справа налево — одинаково быстро. Возьми и подпиши снизу каждый знак. Ну, что получилось?

— Кукандагума?

— Верно. Так называется город, куда мы с тобой держим путь. А теперь, когда ты знаешь правила, напиши свое собственное имя.

Кларисса обмакнула калам в чернильницу и, постоянно сверяясь с алфавитом кулгушти, вывела:

— Готово…

Урок затянулся до вечера. К концу дня девочка поняла, что дико устала от всех этих букв, да еще нескладное тело Дабби Дэя оказалось подвержено морской болезни…

Наутро обучение продолжилось. Теперь Шарлемань объяснял ей способы построения фраз. Но кулгушти успел надоесть Клариссе; и, выбрав подходящий момент, она осторожно перевела разговор на волшебство.

— Такими вещами лучше заниматься на суше. По крайней мере, не рискуешь тем, что корабль внезапно развалится прямо под тобой из-за неосторожного действия. А впрочем… Кое-чему, пожалуй, я могу обучить тебя прямо сейчас, — с этими словами Шарлемань достал свою трость.

— Хронометр я предпочитаю использовать по возможности реже, — объяснил он. — Дело в том, что источником питания в нем служит тонкая проволока из довольно редкого сплава. У меня, разумеется, есть некоторый запас этого материала, но тем не менее… А реактивы, которыми следует время от времени подпитывать гальванический элемент в трости, достать значительно легче.

Синее свечение залило каюту; ладонь великана привычно уже легла на грудь, стесняя дыхание.

— Для начала следует понять вот что: Власть, которую ты ощущаешь, имеется и в тебе тоже. Сейчас я буду воздействовать на тебя; твоя задача — не давать мне сделать это.

«Но как?!» — хотела спросить девочка; однако Шарлемань посчитал сказанное достаточным. В глазах у Клариссы потемнело. Безжалостные стальные тиски сдавили ребра; голова, казалось, готова была лопнуть, словно перезревшая тыква…

— Не хочу тебя огорчать, Дабби, но если ты сейчас же не начнешь сопротивляться, то вряд и переживешь этот урок!

Голос наставника звучал как обычно — суховато и насмешливо, но произнесенные им слова пробудили что-то в самой глубине души. Волшебник оказался ничуть не лучше бродяг, изуродовавших ей руку, или господина Эгре; он был готов убить ее, он… Он делал это прямо сейчас!!! Ужас неминуемой гибели сорвал некие печати в горячем и темном естестве Клариссы; потайная дверца распахнулась — и оттуда вырвалась Власть. Девочка не сразу сообразила, что может дышать совершенно свободно: ничто больше не давило на грудь Дабби Дэя. Призрачная сила, исходившая от Шарлеманя, была остановлена и обращена вспять; девочка четко осознавала незримую преграду, разделявшую их. Это действительно походило на ощущение от двух магнитов, соединенных одноименными полюсами. Граница сил то и дело подрагивала, пытаясь вырваться из-под контроля; девочка чуть ослабила внимание — и ее повело куда-то в сторону, удушье вновь накатило тяжелой волной… Клариссе стоило немалых усилий восстановить паритет.

Синий огонь в навершии трости угас. Тело Дабби Дэя в изнеможении прислонилось к переборке. Из носа текло, проведя ладонью по верхней губе, Кларисса увидела кровь. Колени дрожали, струйки холодного пота пролагали дорожку вдоль позвоночника.

— Итак, это было второе испытание. Оно всегда несколько травматично; зато теперь ты знаешь, что скрывается внутри тебя, и можешь вызвать это в любой момент… Ну уж в случае опасности точно сможешь!