Ну, тогда она, может быть, станет хотя бы полюбезней с миссис Блоджет, встречаясь с ней в коридоре? Неужели так трудно улыбнуться?
Она любезна ровно настолько, насколько нужно.
— Но ведь хозяйка-то теперь ведет себя совсем не так, как когда-то.
Хозяйка получает ровно столько, сколько сама запросила за свою комнату и кухню. Если ей не подходят эти условия, хозяйка может в любую минуту попросить их съехать.
— Да? А куда же?
— На свою собственную квартиру.
Но как же они могут себе это позволить?
— Вот именно, как?
— Но я же ищу работу. Изо дня в день! Сейчас ведь лето, Люси. Правда. Отпускное время. Куда ни ткнешься — извините, хозяин в отпуске! Наши сбережения тают прямо на глазах. А в Либерти-Сентре мы бы за целое дето не потратили и пенни. А что толку сидеть здесь: ребенок мучается от жары, деньги утекают сквозь пальцы, а я только попусту трачу время — торчу в конторах и жду людей, которых даже нет в городе! А ведь вместо этого все мы могли бы отдохнуть — нам это позарез нужно, хоть ты, может, и не отдаешь себе в этом отчет. А теперь посмотри, что у нас получается: ссоримся как заведенные. Вот опять завелись. А с чего? Ведь до этого мы прекрасно ладили, ничуть не хуже, чем полгода назад, а теперь ссоримся только потому, что торчим в такую жару в одной комнате, в то время как у моих пустует целый верх.
— Нет.
Накануне Дня Труда Люси сказала — раз уж он никак не может устроиться фотографом, наверное, есть смысл подыскать другую работу, но Рой ответил, что не хочет надевать на себя первый попавшийся хомут только потому, что не может устроиться на работу, которую он любит и к которой, кстати сказать, подготовлен.
Но ведь деньги действительно текут сквозь пальцы, и не только те, что Рой накопил в армии, напомнила ему Люси, но и те, что она из года в год зарабатывала в Молочном Баре.
А ему, кстати, это известно. Именно об этом он и твердит ей все лето. Они бы запросто могли этого избежать — и, хлопнув дверью, он выскочил из дому, прежде чем Люси разразится ответной речью, а миссис Блоджет, которая уже стучала им сверху туфлей, как молотком, спустится и, в свою очередь, закатит речь.
Всего через час раздался телефонный звонок — Роя спрашивал мистер Г. Гарольд Ла Вой из института «Британия». Ему известно, сказал он, что мистер Бассарт ищет работу. Он хочет сообщить ему, что Уэнделлу Хопкинсу нужен помощник — прежний записался к ним на отделение телевидения, которое должно открыться с нынешней осени.
Когда к ленчу Рой вернулся домой и услышал эту новость, у него глаза на лоб полезли. Звонил Ла Вой? Работать у Хопкинса, светского фотографа? Побриться, переодеться и вылететь из дому было для него минутным делом; через час он позвонил и попросил Люси позвать к телефону Эдварда.
Позвать Эдварда? Эдвард спит. И вообще он соображает, что говорит?
Ну ладно, тогда пусть она сама скажет малышу: с сегодняшнего дня его отец работает помощником в студии Уэнделла Хопкинса в Плэтт Билдинг, в самом центре Форт Кина! Ну, что — был смысл ждать или нет?
Вечером за ужином он никак не мог успокоиться. Слыханное ли дело: Ла Вой решил позвонить именно ему — и это после того, как они чуть ли не каждый день сцеплялись в классе весь тот месяц, что он удосуживался посещать занятия. Но, как видно, Ла Вой был на самом деле не таким уж обидчивым, каким казался в аудитории. Дружок-пирожок и верно не терпел, когда ему возражали при всех, но, несмотря на это, втайне проникся уважением к познаниям Роя по части композиции и светотени. Что ж, надо отдать ему должное, — он куда лучше, чем Рой думал. Кто знает, может, он вовсе и не педик, может, просто у него только такая манера ходить и разговаривать. И кто знает, если бы они перестали цапаться и поговорили всерьез, возможно, оказалось бы, что Ла Вой довольно толковый малый. Они могли бы и подружиться. Но все равно, какое это теперь имеет значение? Ему только двадцать два года, а он уже единственный помощник Уэнделла Хопкинса, который, как выяснилось, всего несколько лет назад фотографировал в Либерти-Сентре все семейство Дональда Бранна! То-то будет приятно сразу после обеда позвонить отцу и сообщить ему, что он будет работать у самого мистера Хопкинса, который к тому же был еще и домашним фотографом отцовского директора.
Не прошло и месяца, как они подыскали себе первую в жизни квартиру. Она помещалась на верхнем этаже старого дома с северной стороны Пендлтон-парка, почти на самой окраине Форт Кина. Плата была вполне умеренная, мебель — довольно приличная, а заросшая деревьями тихая улица напомнила Рою Либерти-Сентр. Они могли спать в просторной гостиной, а у малютки была своя спальня. Кроме того, в квартире была отдельная кухня, ванная и даже сырой, заплесневелый чулан за топкой. Агент по найму сказал Рою, что тот может переделать чулан в фотолабораторию, они не станут возражать при условии, что он все так и оставит после своего отъезда. И хотя до центра надо было ехать верных двадцать минут, виды на фотолабораторию решили дело.
Тридцатого сентября, в субботу, погода стояла ветреная и пасмурная. Все утро они перевозили вещи на новую квартиру. А вечером вымыли тарелки, оставшиеся от последней еды, и вот теперь Рой сидел в машине, легонько постукивая по клаксону, а Люси с ребенком на руках стояла на веранде и выкладывала миссис Блоджет все, что она о ней думает.
Целый год после этого Рой колесил по всей округе, фотографируя церковные сходки, обеды Ротари-клубов и женских клубов, игры команд малой лиги, но чаще всего ему приходилось снимать выпускные классы младших и средних школ — большей частью своих доходов Хопкинс, как оказалось, был обязан не городской верхушке Форт Кина, а школьному совету, членом которого состоял его брат. Сам Хопкинс никогда не покидал студии, он делал самые важные заказы — портретные снимки новобрачных, младенцев и бизнесменов. В первую неделю Рой не расставался с откидным блокнотом, куда собирался заносить все секреты мастерства, какими за день может поделиться с ним этот тертый специалист. Но очень скоро стал записывать в него ежедневный расход бензина.
Эдвард. Бледный маленький мальчик с голубыми глазами и светлыми волосиками, у него был такой милый, такой добрый, такой веселый характер. Он благожелательно улыбался каждому, кто заглядывал в коляску, пока Люси катала его по парку. Он спал себе да ел в положенное время, а в промежутках между этими занятиями снова улыбался. Пожилые супруги, которые жили ниже этажом, говорили, что в жизни не видели такого тихого, спокойного малыша. Услышав, что у них над головой будет жить младенец, они готовились к самому худшему, но они должны сказать молодым Бассартам, что им было бы просто грех жаловаться.
Перед первым днем рождения Эдварда дядя Джулиан подрядил Роя фотографировать вечеринку в честь очередного кавалера Элли. На другой день Рой завел разговор о том, чтобы взять расчет и открыть собственную студию. Сколько еще можно днем снимать «Дочерей Американской Революции», а вечером школьные танцульки? Получать гроши за самую черную работу — ни тебе свободного вечера, ни выходных, а Хопкинс загребает деньги да еще выполняет сам все творческие заказы (если только можно назвать этим словом то, что делает Хопкинс). Действительно, долго он еще будет спускать, что Хопкинс оплачивает только бензин, а амортизация автомобиля целиком ложится на счет Роя.