— Нет, милый, ты все сделал правильно! Они нам наверняка угрожали!
— Так, может, нам уехать отсюда, может, не стоит оставаться?
— Забудь, милый, мы не делали ничего плохого, а я так хочу тебя, что… — Тут Грейс подскочила к Джеку и так жарко его поцеловала, что у него не осталось никаких посторонних мыслей.
— Да, дорогая… — сказал он, слегка отдышавшись. — Конечно, мы останемся, ведь мы не сделали ничего плохого.
— Разумеется, милый… Подними руки, вот так… И твои брюки — на них тугая застежка…
Осыпая Джека поцелуями и не забывая снимать с него одежду, она в который раз похвалила себя за то, что не поспешила — там, в машине, а то бы получила пулю из этого жуткого дробовика. Какого он калибра, кстати?
Грейс вспомнила, как разлетались куски гипса от фальшивой колонны, и пальцы ее невольно сжались.
— Ты делаешь мне больно, милая!
— Прости, дорогой, это нервы…
Несмотря на то что Джек был не совсем в форме после этого жуткого фальшивого кальвадоса, опыт Грейс сделал свое дело, и они в течение часа не отвлекались ни на что, кроме друг друга.
А когда оба устали, Грейс чмокнула Джека в щеку и пошла в душ, а затем, накинув халат, выскочила через вторую комнату на балкон.
— Ну что, принес? — нетерпеливо спросила она у ожидавшего ее там агента.
— Конечно, принес, вот — пожалуйста…
И он подал ей новенькую «девятку», смазанную чуть больше нормы, как любила Грейс.
— Проверил?
— Чего спрашивать, если все равно проверять будете?
— Так положено, придурок, ты что, первый день на службе?
— Не первый.
— Ладно, свободен, — сказала она, быстро проверив механизм и обойму.
— Там это… Сказать велели…
— Что сказать?
— Полиция шурует по этажам. Каждый номер вскрывают и проверяют.
— А вы что, ничего не убрали?
— Да все мы убрали — они ничего не нашли, но свидетелей было много…
— Где сейчас копы?
— На третьем этаже.
— Хорошо, я успею.
84
Джек лежал, вытянувшись под одеялом, и улыбался, глядя на потолок. Ему опять повезло, ему необыкновенно повезло! Это была не женщина, а горячий водопад! У него до сих пор кружилась голова, но не от паленого кальвадоса — тот давно испарился, а от чувства этого нового непрекращающегося счастья!
Зажмурившись, он потянулся и вспомнил Ферлина, когда тот рассказывал ему про службу. Все свободное время они пили, играли в карты, спускали деньги в казино и на девок. Тогда, слушая все это, Джеку казалось, что солдатская жизнь более опасна не на передовой, а во время досуга. Ведь многих из этих бедолаг, что напивались в публичных домах, продажные девки обворовывали, пока те спали, и отдавали спящих вороватым таксистам, которые прибирали последние крохи, доставляя бесчувственных клиентов к казармам.
Как же он, наивный, ошибался, думая, что так бывало везде!
Джек отбросил одеяло и сел. Здесь все было иначе, ведь он и его друзья выпивали изредка, и только вино, хотя сегодня Хирш со своим кальвадосом слегка перестарался. Если бы не приключения, которые встряхнули Джека, он бы уснул прямо в такси.
Эта мысль Джека вовсе не обрадовала, ведь получалось, что кое-что и впрямь походило на те ужасы, что описывал Ферлин. Но его сослуживцев обворовывали продажные девки, а Грейс, она ведь другая.
«А что мне о ней известно?» — подумал Джек, неспешно одеваясь. Возникшее вдруг подозрение заставило его схватить брюки, чтобы проверить карманы, но пачка ассигнаций и банковская карточка оказались на месте, и он облегченно перевел дух.
«Ну конечно, она не такая…» — снова подумал Джек, быстро надевая брюки, однако семена сомнения уже упали на благодатную почву, и он стал припоминать кое-какие оброненные Грейс слова и ее короткие оценивающие взгляды, как будто она не сексом собиралась с ним заниматься, а какой-то вольной борьбой.
А что, если она действительно собиралась обокрасть его, обессиленного жаркой любовью? Где она сейчас, интересно? Вроде бы пошла в ванную, а может, прохлаждается на балконе? Как будто потянуло сквозняком.
Джеку представилось, что было бы, если б он застал красотку за обшариванием своих карманов. Что за безобразная сцена! Нет, надо немедленно уйти, чтобы не допустить этого и последующих объяснений.
Будет лучше, если они расстанутся прямо сейчас, а потом кто знает, может, еще и встретятся — а почему нет?
Джек быстро, по-военному, оделся, и ему вдруг вздумалось слегка скрасить свое бегство чем-то вроде шутки. Они взбил матрас и накрыл его одеялом так, что это стало походить на спящего человека. А потом, чтобы было еще больше сходства, взял с тумбочки электрический ночник с красным декоративным маслом и, положив его на подушку, прикрыл краешком одеяла — теперь кукла выглядела точь-в-точь как настоящий человек.
— Ну и отлично, — произнес Джек вслух и, еще раз оглядевшись и ощупав содержимое карманов, бесшумно выскользнул за дверь.
Между тем Грейс появилась в комнате спустя полминуты. В свете торшера она разглядела лежавшего на кровати человека и вздохнула. Теперь она наверняка знала, что он не опасен, ведь она чувствовала каждое его движение, каждый вздох и стук сердца. Она точно знала, на что он был способен и сколько у него оставалось сил, а их оставалось совсем немного.
Вскинув пистолет, Грейс сделала четыре выстрела вдоль спины жертвы, а затем, немного погодя, сделала контрольный в голову и брезгливо зажмурилась, когда красноватая масса залепила всю стену возле кровати.
Опустив пистолет, Грейс достала из кармана халата телефон и, набрав номер, произнесла:
— Все сделано…
— Точно? — усомнились на другом конце связи.
— Тебе нужны подробности? Ну изволь, вся стена возле его кровати заляпана красным месивом… Такая картина тебя впечатляет?
— Ладно, можешь уходить.
— Ну спасибо.
85
Преодолевая крутой, ухабистый склон, трейлер буксовал на сырой траве, а его пассажиры, цепляясь в салоне за поручни, ожидали, когда машина заберется на холм.
Они добирались сюда двое суток. Сначала на авиалайнере до Ловенбрея, а потом на этом арендованном трейлере, который не был рассчитан на восьмерых взрослых мужчин, и в дороге было тесновато.
Машина выровнялась и, проехав еще немного, остановилась. Двигатель заглох, водитель выглянул в салон и сказал:
— Все, босс, приехали. Навигатор выдал «ноль»…
— Спасибо, Зигмунд, — кивнул седовласый джентльмен в охотничьей куртке и вельветовой шляпе с медной пряжкой на тулье. Он поднялся со скамьи, одернул куртку и, повернувшись к своим людям, указал пальцем на двух из них: