— Ферлин утверждает, что действовал гуманно, — сказал Шепард.
— При съемке фильма ни один кролик не пострадал, — не к месту ляпнул Хирш, доедая черничный сектор. Потом поднял глаза на гостей и закашлялся.
— Извините, кажется, я что-то не то сказал…
— Нормально, — кивнул Ферлин, которому достался яблочный кусок — почти не размороженный. — Я лишь хотел повидать Джека, а тут подвернулся транспорт.
— И минатуритовые боеприпасы, — ухмыльнулся
Джек, который, развалившись на стуле, пил крепкий чай и больше ни в чем не нуждался.
На его щеках играл румянец, с лица не сходила улыбка. Они с Ферлином еще не говорили о домашних делах, но Джеку уже было хорошо.
— Мне их главный механик подарил — сказал, пригодятся.
— И пригодились, — снова улыбнулся Джек. — У нашего Берти хорошая интуиция, он в машину и гайки лишней не положит, если не уверен, что она пригодится.
— Мы вам бесконечно обязаны, камрады, — сказал Хольмер.
— И мы вам тоже, камрад, — покачал головой полковник. — Благодаря вам мы собрали подробнейшие сведения от первого лица, да еще с разных точек зрения. Мы выполнили важное задание начальства, так что, капитан, мы квиты.
— Рад это слышать, сэр, — кивнул Хольмер. — А знаете, Ферлин, пару лет назад я бы не поверил, что можно устроить такой переполох всего лишь с одной винтовкой — пусть даже при хорошем стрелке. Однако, пообщавшись с Джеком и лично выдавая ему задания на похожие операции, я ничуть не удивился вашему мастерству.
— Кстати, Джек всегда до последнего старается избежать уничтожения солдат противника, — заметил Хирш, вылизывая тарелку. — Даже из револьвера стреляет чуть ниже подплечников. Солдат ранен, орет, ему больно, он не может стрелять из гранатомета, но выживает. Джек, он такой.
Ферлин улыбнулся и похлопал земляка по плечу.
— Мы выйдем на минутку, — сказал он, обращаясь к Шепарду.
— Конечно, приятель, через полчаса отбываем, так что используй время по полной.
Ферлин с Джеком поднялись и вышли из кубрика Хольмера.
— Хороший у тебя командир, — сказал Ферлин, пока они шли по коридору.
— Хороший, — подтвердил Джек. — Он мне как родственник. Да и вся рота такая.
— Ты счастлив? — спросил Ферлин, распахивая двери и выходя на крыльцо.
— Наверное, так, — признался Джек, глядя на закат. — Знаю, что эта война бессмысленна, но без нее я бы не встретил всех этих людей. Без войны они были бы другими — обычной пресной сволочью, какой хватает в любом средних размеров городке.
— Да ты стал философом, — усмехнулся Ферлин.
— Я и был им, но понял это только здесь. Нельзя жить в пустошах и не быть философом… Как там мать?
— В порядке. Построила дом, сарай для козы и взяла служанку.
— Я знаю, она присылала мне фото.
— Козы или служанки?
— Фото дома, Ферлин! — поправил Джек, и они засмеялись.
— Ты остался тем же мальчишкой с пустоши, — сказал Ферлин, а потом огляделся и вздохнул. — А хорошо тут у вас…
— Хорошо. Как ты меня нашел?
— Случайно. Сначала нам дали выбрать планету, потом регион. Так я на тебя и вышел.
— Повезло мне.
— Всем нам повезло, — пожал плечами Ферлин, глядя на закат.
— Что у вас за задание? Вы потрошили нас до самых портянок.
— А сам что скажешь?
— Просто так ты бы тут не объявился, значит, дело серьезное.
— Серьезное, Джек, — согласился Ферлин, продолжая смотреть на небо.
— Чем нам это грозит?
— Совсем не грозит, просто вскоре, я думаю, не останется ни арконов, ни тардионов, ни Барнурского союза.
— А что же будет?
— Армия министерства обороны.
— Ничего себе! — поразился Джек, уставясь на Ферлина. — А почему? Из-за станций?
— Из-за них.
— И что, я могу сказать об этом Хольмеру?
— Можешь, только это будут ничем не подкрепленные сплетни.
В коридоре послышался шум, а потом на крыльцо вышел Шепард.
— Ну что, Ферлин, готов выдвигаться к месту расположения?
— Готов, сэр.
— Красивый тут закат, — заметил полковник и, сбежав по ступеням, направился к машине.
— Ну так что, Ферлин, мы еще увидимся? — спросил Джек.
— Увидимся, приятель, — ответил тот, медленно спускаясь по ступеням. — Я постараюсь держать тебя в курсе, ну а ты не пропадай.
— Обещаю.
Вскоре в сгустившихся сумерках заработал мотор, машина развернулась и поехала к шлагбауму, где у глубокой колеи ее ждал часовой — придирчивый и строгий, заступивший полчаса назад.