— Ну спасибо.
— Пожалуйста, капитан. Я пришлю следователя, и мы будем квиты. Будем?
— Будем, — легко согласился капитан. Он был незлопамятен.
Заметив, в каком состоянии Джек выбрался из кабины робота, механик махнул ему рукой, дескать, проваливай, сами в ангар загоним, и Джек пошел к выходу со двора, и вместе с ним, шаркая подошвами, брел капрал Баркли.
У его машины было несколько незначительных повреждений, но сам он не пострадал.
— Винца выпьем? Нам по двойной полагается, за боевой выход, — предложил он.
— Иди, я догоню, — ответил Джек и, вдруг развернувшись, зашагал к самому большому ангару, где находился кабинет старшины Тильгаузена.
Тот оказался на месте. Поглядывая на скользящую по кран-балке опору «гасса», он прихлебывал горячее какао из потрескавшейся фаянсовой кружки.
Старшина постоянно пил какао и угощал им Джека всякий раз, когда тот заходил к нему в гости.
— О, наш герой! Заходи и выпей какао, сегодня — «Золотой ярлык».
— Давай, — согласился Джек. Они давно были на «ты», да и как могло быть иначе, ведь пилоты и механики беспокоились о роботах, как о собственных чадах, и переживали за их поломки, ранения и болезни — вроде блуждающих в электропроводке неисправностей.
На другом конце ангара заработал пневмомолоток, и Тильгаузен завел Джека в свою загородку. Там было заметно тише и можно было поговорить.
Ожидая, когда Тильгаузен зальет кипятком порцию какао, Джек сел на колченогую табуретку и вздохнул.
— На держи… Горячее…
— Спасибо, Берт.
Джек принял угощение, но пробовать не торопился.
— Чего случилось-то? Или я еще чего-то не знаю? — спросил Тильгаузен.
— Берт, арконы объявили на меня охоту.
— Что значит — объявили охоту? — как будто удивился тот, хотя по глазам было видно, что сразу все понял.
— Не знаю. Мне так контрразведчик из города сказал.
— Ты хочешь получить совет?
— А какой тут может быть совет? Надо попытаться как-то обмануть их.
— Как?
— Сделай мне копию «таргара», чтобы сверху похож был на мою машину.
— И что ты будешь с ней делать? Выставлять за городком на дюны?
— Еще не знаю. Может, и так. Сюда-то в городок они вряд ли сунутся.
— Сюда вряд ли, — кивнул Тильгаузен и вдруг настороженно повел бровью: сквозь грохот инструментов он вроде бы услышал, как над ангаром прошелестели турбины.
«Показалось», — подумал он, отставляя кружку.
— Хорошо, Джек, для тебя все, что угодно. Сделаем каркас из палок, жести нарежем и самое главное — хорошо покрасим. Сверху будет то что нужно.
— Спасибо, Берт! — искренне поблагодарил Джек и, сделав глоток, поморщился.
— Горячее! — запоздало предупредил Тильгаузен.
— Да я уже понял…
После возвращения с задания Джек поспал часа два, а проснувшись, принял душ, переоделся и вышел в культурный уголок, где стоял ТВ-бокс и все свободные от службы пилоты коротали время, потягивая чай и безалкогольное пиво. Чай был бесплатным, а пиво каждый приносил свое.
В дальнем углу имелась вытяжка для курящих, но кроме Сигуры — пилота «грея», — в роте никто не курил, и Джек считал, что вытяжка и фильтры простаивают зря. Вот дома он бы из этой штуки сделал что-нибудь полезное.
У ТВ-бокса сидели капрал Подольский, Сигура и Хардин, который только две недели как прибыл из госпиталя после битвы при «Машинерии» и пока привыкал к обстановке, ходил в техпарк и объезжал новый «гасс».
С виду никаких шрамов на нем заметно не было — даже в душевой, однако он принимал таблетки и по словам тех, кто знал его раньше, стал слишком молчалив.
— Вот что значит молодость, только с задания, а уже огурец! — заметил Сигура, проводя пятерней по своей выбритой до блеска голове. — Даже румянец имеется!
— Я поспал, — сообщил Джек и сел в потертое казенное кресло, какими всегда обставляли комнаты отдыха.
— Баркли тоже спал, но совсем недолго, — отозвался Подольский. Потом покосился на Джека, встал с дивана и выскользнул в коридор.
Сигура взял пульт и переключился с журнала «Реки и каньоны» на молодежный сериал «Любовь, любовь…»
— Эй, зачем ты это сделал, я же смотрю?! — запротестовал Хардин.
— А тут девки молодые — специально для Джека, ему это куда интереснее, чем твоя мутная вода. Там даже рыбы нет!
— Там имеют рачки-глифоксоиды! Они могут телепортировать жвачку из водорослей!
— Да кому это интересно? Вот смотри…
И Сигура увеличил кадр целующихся на пляже школьниц.
— Тебе нравится, Джек?
— Не очень, — ответил тот. — Про реки было интереснее.
— Джек Стентон! — закричал от двери вернувшийся Подольский, и Джек даже подпрыгнул в кресле. Потом увидел улыбающегося капрала, а позади него — Баркли, державшего какую-то коробку.
— Тебе гостинец, Джек! — сообщил тот.
— Какой гостинец? — не понял Джек, поднимаясь.
— По уговору, приятель! Курица, копченная на осиновой стружке! Тадам-м-м-м!
Подольский сделал руками несколько пассов, как фокусник из провинциального цирка, а Баркли снял крышку и, понюхав содержимое коробки, покачал головой.
— Это что-то невообразимое, я падаю тебе на хвост, Джек! Оставь мне хотя бы крылышко!
Джек смотрел во все глаза и никак не мог понять, где же здесь обещанная курица? Какие-то перегородочки, розовые вощеные бумажечки. Где же здесь курица? Где эта красивая птица?
Но, присмотревшись, он разобрал надписи на вощеных салфетках, и оказалось, что это что-то вроде набора с уже разделанной копченой курицей. Здесь каждый мог найти себе что-то по вкусу: ножки, потрошка, грудку или крылышки.
Взяв у Баркли коробку, Джек закрыл ее и вышел из комнаты отдыха.
Все замолчали, а Баркли с Подольским обменялись недоуменным взглядами.
— Он что, обиделся? — спросил первый.
— Фигню вы какую-то затеяли, — заметил им Хардин и переключил ТВ-бокс на канал «Реки и каньоны».
Решив не беспокоить своего товарища, Баркли с Подольским так и провели ночь в неведении, а уже утром во время завтрака подсели к Джеку и начали задавать наводящие вопросы.
— Ну как поспал, герой? — спросил Баркли. — Кошмары не мучили?
— Нет, все в порядке, — ответил Джек, подбирая ложечкой остатки йогурта.