— Сэр! Проблемы с сексом были у Тилленвагена! С выпивкой — у Барнхоффа! — звонким от возмущения голосом напомнил Чаусер.
— Да хрен вас поймет, вы для меня все на одно лицо, — пробурчал майор, поднимаясь и одергивая китель. — Ты вот что, доделывай прямо на бумаге, но поскорее — полковник слинять может.
— Я быстро, сэр. Полчаса — и готово.
— Одно только мне непонятно, — майор проверил, как сидит на нем кепи, и откашлялся. — Непонятно мне, как ты его выслеживать собрался? Ну, придут лаунчеры, а он, скажем, где-то в неизвестном месте обретается, этот твой «объект ноль-один». Ты ведь так его называешь?
— «Джек Стентон» — звучит слишком по-свойски. Лучше уж «объект ноль-один».
— Да, так значительно лучше.
— После обеда он постоянно появляется в техпарке. Так что мы будем проскакивать в наше окошко невидимости, смотреть, разведывать, а если заметим его пешим — ударим, заметим на ходу его робота — тоже ударим. Где-то он да окажется. Кстати, можно даже по казарме шарахнуть и решить вопрос с этой «це-двенадцать» окончательно. Они нам уже столько палок в колеса понавставляли, что заслужили хорошую трепку.
— Нельзя по казарме, — с долей сожаления произнес майор. — У нас с тардионами что-то вроде негласной договоренности имеется — казармы не трогать. Вот техпарки было дело — жгли, но казармы… Они ведь тоже могут ответить — мало не покажется. Поэтому будем придерживаться правил.
— Это война, какие тут правила?
Майор оглянулся на дверь и понизил голос:
— Чаусер, ты бы не орал, там ведь в коридоре курьеры ходят. Если солдатня узнает, на что ты меня толкнуть пытаешься, тебе тардионы родственниками покажутся.
— Извините, сэр.
— Ничего, считай ничего не было. И еще вопрос по существу — айрбот охранный там имеется?
— Летает какой-то, но он не страшен, наведение на цель ему выдают радары.
— Стало быть, не заметят.
— Не заметят, сэр.
— Ну ладно, рисуй, я зайду через полчаса. У меня еще одно дело в хозчасти.
Возвращаясь с позднего ужина, где давали вино, Джек вдыхал свежий воздух песчаных долин и перечислял про себя все то, что ему предстояло сделать в ближайшее время.
Проверить «таргара» на ходу — после перешлифовки ходовой части это необходимо. Посмотреть, как механики собирают копию, и научиться ею управлять — Тильгаузен обещал сделать его самоходным.
Еще следовало раздобыть рыбного клея, который, как посоветовал повар Мустафа, на копченую курицу сядет, как масло в кашу. То есть — хорошо. А вот от использования искусственных лаков он Джека предостерег, рассказав историю, как однажды для поддержки многоярусного свадебного торта использовал алюминиевую конструкцию, которую приклеивал каким-то новомодным электросварочным клеем. В результате торт взорвался, обрушив подвесной потолок зала, а Мустафе после этого пришлось бежать в другой город, а потом и на вербовочный пункт — повезло еще, что на поваров была срочная заявка.
— Рыбный клей, Джек, это самое лучшее. Он даже укроп к фруктовому мороженому приклеивает так, что не оторвешь.
Когда Джек подошел к казарме, он заметил капитана Хольмера, оседлавшего столитровую крашеную бочку, непонятно зачем оставленную возле небольшой клумбы. Капитан слегка покачивался, словно ехал на лошади, и смотрел в сторону заходящего солнца.
— Привет, Джек! — громко приветствовал он.
— Здравия желаю, сэр.
— Иди сюда!
Джек подошел, а капитан продолжал ехать куда-то на запад, по одному лишь ему ведомой дороге. Он был крепко выпивши и источал запах свежего коньяка.
— Сэр? — произнес Джек, заглядывая Хольмеру в лицо.
— Садись сюда — на кирпичики, — сказал тот, указывая на побеленную оградку из кирпичей, которую сержант-хозяйственник выкладывал самолично.
Сейчас он стоял на крыльце и смотрел на Джека немигающим взглядом, однако капитан его не видел.
— Садись, чего встал? Ты мне солнце загораживаешь.
Повернувшись к сержанту, Джек красноречиво пожал плечами и сел, дескать, приказ командира и все такое. Сержант вздохнул и ушел в казарму.
— Ты Хирша не видел? — спросил капитан, перестав раскачиваться.
— Не видел, сэр. На ужине его не было.
— Опять, наверное, печенья нажрался… Ты-то в порядке?
— Я в порядке, сэр.
— Но было трудно?
— Просто неожиданно. — Джек вздохнул. — Они, похоже, пятую зенитку поставили, пока мы летели. Как врезали по «середняку», так он нас едва ли не сразу сбросил и ушел весь в дыму.
— Тоже, думаешь, предательство?
Капитан перекинул ногу через бочку и сел обыкновенно, как на скамейке.
— Необязательно, — пожал плечами Джек. — Такое и раньше случалось — приезжаешь, а там сюрприз. Ждали два «грея», а пришло четыре «гасса».
— Бывает, — согласился капитан и сделал попытку положить ногу на ногу, однако с первого раза у него не получилось.
— У вас какой-то праздник, сэр?
— Чего? — переспросил капитан, но потом кивнул. — Да, праздник. Прищучил одного подлеца…
Капитан хохотнул и тут же замолчал, хитро поглядывая на Джека.
— Я допил весь свой «Грейнджер»… Полтора литра, блин…
— А зачем?
— Затем, что… Затем, что бутылку уже открыл, так чего она стоять будет? Коньяк он… он выдыхается… коньяк. А потом и вторую прикончил, чтобы ей не было… как это? — Капитан покрутил в воздухе пальцем. — Не так одиноко! Гуманный выстрел, так сказать…
Сказав это, Хольмер на минуту вырубился и как будто стек по бочке, став похожим на намокшую плюшевую игрушку. Но неожиданно очнулся, посмотрел на Джека вполне осмысленным взглядом и сказал:
— Печень чувствую, понимаешь?
— Нет, — признался Джек.
— Отчетливо чувствую печень. Потому что — возраст. Или должность дерганая, как думаешь?
— Не знаю, сэр, я ведь не пью.
— Ты ведь не пьешь, Джек, и молодец. И что интересно, когда был лейтенантом — пил до полу… обморочного состояния и печень не чувствовал…
Капитан сделал несколько непонятных жестов, как будто танцевал одними руками.
— Не чувствовал я, будучи лейтенантом, печень, теперь чувствую. Почему это, а, Джек Стентон? Говори, это же ты у нас в университете учился? Ты?
— Нет, сэр. Я дальше школы не пошел.
— А вот я тебе скажу.
Хольмер поднял вверх руку и стал раскачиваться всем телом, как будто подавал кому-то знак.
— Айрбот, — неожиданно произнес он, заметив проплывавшего в вечернем небе охранника. — Так вот в чем суть вопроса, Джек…