Но следователь не успел толком разобраться: Карлыгоков без спроса ушел с допроса – умотал, попросту говоря. Вместо того чтобы доказывать свою невиновность и обрубать саратовские хвосты, предпочел удариться в бега. Не поленился навернуть следователя по голове пластиковой бутылкой с минералкой, которая очень кстати оказалась на столе, выскочить в окошко кабинета и сделать ноги из прокуратуры, куда его привезли на допрос. А все почему? Потому что хотел добраться до аэропорта и лично проводить рейс, которым отправлялись в Эмираты три его новые куколки. Им надо было передать документы, последний инструктаж провести. Надо же, с какой душой к делу подходил! Видать, хорошие бабки ему давали за каждую русскую письку, если он сбежал от следователя! С другой стороны, может, он надеялся и вовсе сделать ноги за рубеж?
Но тут ему жутко и страшно не повезло, потому что оперативку с его личностью мгновенно рассовали по всем отделениям. Малютин, начальник аэропортовской СБ, – мужик глазастый, сразу Карлыгокова на заметку взял. Заодно обратил внимание на девок, с которыми тот втихаря перешушукивался. И ничуть не удивился, когда у всех трех контролеры высмотрели поддельные паспорта. Тут их всех и замели. Но девчонок сразу увезли в отделение, а за Карлыгоковым послали из прокуратуры, откуда он дал деру. Приехали, забрали… Конечно, зря Колька ему морду расквасил, зря. Да еще сейчас добавит…
Что он там с ним делает, отчего так тихо, ни звука из фургончика не доносится?
В это время Хоботов поспешно обшаривал карманы лежащего без сознания чернявого парня.
Черт, где были его глаза?! Карлыгоков – какая-то гремучая кавказская смесь, а этот парень совершенно на «казбека» не похож. Чернявый – да, ну так и что? Неужели ты, Коля Хоботов, все-таки не того замочил? То есть еще не совсем замочил, но, похоже, был близок к тому.
Да кто же он? Кто? Если нормальный человек, то что он делал в кабинете начальника службы СБ? Почему в карманах нет документов?
Ага. Вот какие-то корочки…
Права. Это водительские права! Фотка, фамилия, имя, отчество. На фотографии лицо человека, который сейчас валяется в фургончике. А зовут его… Нет, не Карлыгоков Руслан Асанович. Его ФИО Туманов Кирилл Владимирович.
Еж твою клеш…
Туманов! Кирилл Владимирович!
Хоботов покачал головой, даже не злясь, а тупо досадуя на подножку, которую ему подставила судьба. Все-таки она – женщина. Нет, баба! Злая, капризная баба! Шлюха, честное слово. Поманила, покрутила задницей, а как только мужик разохотился и расстегнул штаны, сразу стала целку из себя строить. И ведь не завалишь ее, не трахнешь как хочешь, потому что сразу статью на себя навесишь.
Черт его дери, этого Туманова, ну что в нем такое было, из-за чего он, Хоботов, сразу голову потерял и распустил кулачищи? Вроде бы не возникло никаких сомнений, что перед ним беглый Карлыгоков. Ясно же было сказано: задержанный ждет в кабинете начальника аэропортовского СБ. Хоботов вошел в кабинет, увидел там человека – и, само собой, решил, что это и есть Карлыгоков. Ну и взял его за жабры.
Теперь-то, немного поостыв, да еще когда жареный петух в одно место клюнул, Хоботов начал чуточку соображать: не мог Малютин оставить такую опасную тварь, как Карлыгоков, одного в своем кабинете, без всякой охраны! Никак не мог!
Ну и чего бы этой здравой мысли не прийти в голову чуть раньше? Но этот Туманов тоже тварь последняя: взял да и нахаркал на стол. Хоботов напыжился, вспоминая большое удовлетворение, которое испытал, когда елозил смазливой физиономией этого парня по столешнице, но тут же тихо выругался: помнится, парень блекотал что-то на тему, это не я, мол, нагадил…
Да где там! Хоботов его не слушал! А сейчас понимает, что вполне могло так статься: не он, ей-богу, не он!
– Блин, развели черномазых! Не разберешься в них! – пробормотал Хоботов, с отвращением вглядываясь в лицо бесчувственного человека и тихо ужасаясь: опять-таки – куда смотрел?! Ну что было бы раньше подумать?!
Во-во. Именно так и говорил ему в прошлый раз начальник отделения на той большой разборке, когда решался вопрос: выпрут Хоботова из доблестных внутренних органов и отдадут под суд – или он отделается только дисциплинарным взысканием:
– Беда твоя, Николай, в том, что у тебя кулак поперед мысли летит. Цены бы тебе не было, если б ты хоть на секундочку задумывался, перед тем как в морду бить! За каким чертом ты его так разукрасил?! Хоть фото с него делай в учебник судебной медицины – следы ушибов и ранений. Разве не знаешь, как отметелить фигуранта, чтоб и он кровью захлебнулся – и следов не оставалось? Неужели тебя еще и такой ерунде учить надо?! Короче, имей в виду. Последний раз тебя выручаю. Еще раз засветишься – дисциплинарным взысканием не отделаешься. Все, пошел, свободен!
«Кулак поперед мысли летит…»
От глупости свершившегося у Хоботова аж защемило сердце. Морщась, сунул руку под куртку – и ощутил, как во внутреннем кармане что-то вкрадчиво зашелестело.
Деньги! Те, которые он уже привык считать своими!
На самом деле они принадлежали вот этому самому парню, который валяется тут без памяти. Туманову Кириллу Владимировичу.
И впереди у Хоботова не только кошмарное объяснение с начальством, а может быть, и судебное расследование. От этого, может, как-то удалось бы отвертеться, ужом ускользнуть. Рожу Туманову отмыть, водки в глотку влить, а Вован уж не отказался бы подтвердить, что задержанный был в нетрезвом состоянии, оскорблял сотрудника милиции при исполнении служебных обязанностей и вообще – сам нарывался на неприятности.
Это-то ладно… Гораздо хуже, что Хоботову придется вернуть эти разноцветные фантики, на которые он уже успел возложить столько надежд.
Да невозможно это – расстаться с ними! Невозможно!