Она была босая, в одних только ажурных чулочках, и, хотя мраморные плиты неприятно студили ноги, Александра двигалась совершенно бесшумно, а потому вскоре уловила чутким ухом шаги и разговор где-то совсем близко. Теперь она кралась, почти не касаясь пола, вся обратившись в слух, и ее старания были вознаграждены: она оказалась у открытых дверей, за которыми увидала Лоренцо в просторном шелковом, отороченном мехами кафтане – и человека очень странной внешности: сплошь черного! Цвет его кожи, черной, как сажа, был хорошо виден: комнату ярко освещал камин и несколько свечей. «Негр», – догадалась Александра, которой Чезаре еще по пути в Италию кое-что успел поведать про обычаи знатных венецианок, обожавших держать у себя на службе красивых арабов и эфиопов. Они обыкновенно служили постильонами любви, и Александра ощутила внезапный укол в сердце, увидев, что этот огромный негр в красном кафтане и в белой меховой шапке с пером вручает Лоренцо изящный свиток – точь-в-точь любовное послание.
Однако Лоренцо принял его без особого восторга.
– Немного поздновато для писем, ты не находишь? – буркнул он, равнодушно глядя на послание. – Что, опять не спится прекрасной Мерлузе? Или ты служишь этой сумасшедшей Пьеретте Гольдини? Она мне уже засвидетельствовала нынче свое почтение в опере! А зачем этот маскарад?
Негр ухмыльнулся, коснувшись своего лица.
– Синьор, пославший меня, уверял, что его письму нужна тайна. В сем послании, говорил он, весьма важные для вас сведения… о господине Байярдо, – приглушенно произнес он, и Александра вновь удивилась, почему ей знакома эта особенная вкрадчивость его голоса.
Однако поведение Лоренцо изумило ее гораздо больше. Если ей и приходилось видеть человека, обратившегося в соляной столб, то этим человеком оказался именно Лоренцо. Он замер недвижим, а Александре почудилось, что замер даже огонь в камине, и язычки свечей перестали дрожать и колебаться, обратившись в некие вытянутые от изумления знаки, и даже самый воздух сгустился, насыщенный потрясением, которое испытал Лоренцо при звуке этого имени – Байярдо. Александра даже испугалась его остолбенения, ну а негр был явно доволен делом своих рук: на его лице промелькнула улыбка столь многозначительная, что Александре стало страшно: всего лишь постильон, а столь явно посвящен в содержание письма. Уж не прочитывает ли он украдкой корреспонденцию своего синьора?..
Тем временем Лоренцо удалось разорвать путы оцепенения: он выхватил письмо и, подойдя к камину, где было светлее всего, развернул лист.
Александра подалась вперед, всматриваясь, но Лоренцо стоял со склоненной головой, и она не могла разглядеть, какие чувства отражались на его лице во время чтения, но вот он вскинулся – и Александра увидела возмущение и гнев, исказившие его черты.
– Кто тебя послал? – воскликнул он с яростью, однако обращался в пустоту: негр исчез, и ни Лоренцо, занятый письмом, ни Александра, занятая Лоренцо, не заметили, куда он провалился.
Вот именно! Он будто сквозь землю провалился, и Лоренцо, придя в еще большую ярость, скомкал письмо и швырнул его в камин.
Бумага вспыхнула в одно мгновение, будто ворох сухой соломенной трухи. Александра краешком сознания успела удивиться, что бумага так мгновенно не загорается: она сперва темнеет, обугливаясь… но в это мгновение из камина повалил черный, жирный дым – такой едкий, что достиг даже Александры, и удушье сжало ей горло.
Понадобилось не менее нескольких секунд, чтобы она поняла: вовсе не дым душил ее. Это чья-то рука схватила ее сзади, чья-то ладонь легла ей на горло, принуждая к молчанию, в то время как чьи-то губы жарко шепнули в ухо:
– Это я, Лючия, не бойся! Это я! Бежим!
И, не ожидая ее согласия, он повлек за собою Александру, которая была слишком потрясена, чтобы сопротивляться, а потому только и могла, что расширенными, остановившимися глазами смотреть, как Лоренцо, склонившийся над огнем, вдруг пошатнулся, глубоко вздохнул, потом со стоном схватился за грудь… колени его подогнулись, и он медленно, страшно медленно, словно бы изломившись, повалился на пол – и застыл, распростертый и недвижимый, запрокинув голову и широко разбросав руки.
***
Наверное, Александра на какое-то мгновение лишилась чувств, потому что глаза у нее оказались закрыты, когда над ухом зазвучали смешок – такой довольный смешок! – и шепот:
– Кончено дело!..
Голос постильона, чудилось, вонзился ей в самое сердце, и от боли она рванулась так, что не ожидавший этого незнакомец невольно выпустил ее. Александра обернулась к нему – и у нее дыханье сперло от ужаса: на нее смотрело самое жуткое лицо на свете! Право, только в страшном сне могла привидеться эта маска, состоящая из черных и белых пятен в алых полосах.
У Александры подогнулись ноги, она выставила руки, защищаясь, – и вдруг увидела, что они тоже измазаны чем-то черным.
«К чему этот маскарад?» – вспыхнула в мозгу насмешливая фраза Лоренцо, и Александру вдруг так и пронзило: сажа! Негр не настоящий! Его лицо было размалевано под негра: кожа – сажей, губы – алой помадою. Так же щедро были размалеваны вчера в опере лица актеров: слишком белая кожа, слишком яркие щеки и губы. Вот хотя бы у того актера, который принял ее вчера за Лючию… Актер?.. И Александра вновь содрогнулась от прозрения: да ведь постильон, «посланец любви», – тот самый актер, тот самый! «Браво, мертвецы!»
И безотчетно, в единственном стремлении спасти Лоренцо, лежащего там, у камина, и спастись самой от этого жуткого образа, от жуткой судьбы, оставленной ей сестрой и цеплявшейся за нее на каждом шагу, как репьи к подолу, Александра закричала, зовя человека, который помог ей вчера в театре, – единственного человека, на которого она почему-то надеялась в этом безумии своей жизни.
– Чезаре! – крикнула она что было сил. – Чезаре!
Это имя подействовало на «негра», словно удар хлыста. Он отшатнулся, прикрываясь руками, бормоча:
– Что ты делаешь, Лючия? Это же я, ты разве не узнала? Бежим со мной, я тебе все расскажу!
Что еще он хочет рассказать? Чего еще не знает Александра о Лючии, чьей жизнью она живет, чьи платья носит, чьего возлюбленного целует?! Слезы так и хлынули из глаз, новый крик был уже рыданием, полным несказанной муки:
– Чезаре! О господи, Чезаре! На помощь!
«Негр» отшатнулся. Изумление сделало его глаза огромными, и Александра вдруг поняла, что кричала по-русски.
– Лючия? – пробормотал незнакомец. – Ты?..