– Вижу одного, лежит, контроль!
Первый «гаишник» раскинулся возле металлической ограды, через которую так и не успел перепрыгнуть. Что именно его снесло – пуля из автомата или осколки «эфки», неясно, да уже и неинтересно.
Хлоп! А она у меня не промахивается, люблю.
– Второй где? – с одышкой выдохнул я самое главное, не отрывая дробовик от плеча.
– За бордюром, – пожала плечами москвичка. – Посмотрю, прикрой.
Если ее сейчас каким-то образом перенести из Темных Земель на родину, в старую, живую Москву, за МКАД… Лучше не подрезайте! Я бы, от греха, в гараж машину поставил, узнав, что она ездит где-то поблизости.
– Гарик, этот жив!
Попался, ментяра левый! Сейчас я тебе покажу небо в звездах.
– Колем!
Я махом перелетел через металлический поручень и довольно мягко приземлился уже на улице Гагарина. То, что я там увидел, резко охладило пыл. Граната легла не совсем удачно, скатившись ниже. Но и этого хватило. После взрыва осколки пролетели вдоль каменного угла и снесли второго бандита, удачно, как ему казалось, спрятавшегося за бордюром. Живот был разворочен – не жилец он, отплывающий.
Женщина посмотрела на меня уже по-другому, особо изучающе, чуть напряглась, как бы решая – помогать мне или останавливать. Машинально перевела взгляд на ножны, из которых торчала рукоять моего любимого кинжала-камы, чуть сморщилась, но тут же взяла себя в руки и спросила шепотом:
– Что, прямо сейчас?
– Ну зачем? Через денек.
Мужик славянского вида лежал скорчившись, прижав руки к животу, и тихо хрипел. Почти молодой тощий бес того самого странного возраста, когда окружающие уже путаются, и который должен бы называться «почти зрелым». Не туда ты созрел, хлопчик.
Кровищи-то… Я присел рядом, подсвечивая фонарем.
– Слышь, зема… Ты чей будешь? Джафара или Циклопа? Говори, где база, отвезу. Сам понимаешь, туда не полезу, оставлю рядом и посигналю. Если лепила у вас есть, вытащат тебя, можно успеть.
– Врешь, су-ука… – с трудом выдохнул он.
– Линна! – громко крикнул я в темноту. – Принеси промедол, быстро! Говори, урка, сразу вколю и поедем.
Напарница послушно затопала по асфальту, отходя чуть выше.
– Джафара или Циклопа?
– Чей надо… – промычал бандит и опять добавил: – Врешь ты складно, вижу, из наших. Точно, гонишь. На дурку ловишь.
– Да на хрена бы мне?! – удивленно вскрикнул я, продолжая врать. – Ответку вручить хочу, вдруг кого из ваших прихлопну. Я злопамятный.
Этому он поверил. Еще не парализованные остатки сознания генерировали очевидное: он уже не пытался выжить, понимая, что конец близок, не продавцом мороженого работал – он хотел лишь отомстить, хотел моей смерти, желательно, лютой. И это был единственный его шанс: вдруг я действительно настолько туп, чтобы поехать в логово зверя?
– Джафара… Циклоп выше сидит, где-то на Пирогова. Наши на центральном рынке. Все, сука, я язык проглотил, делай, что решил.
– Благодарствую, – ответил я. Не поднимая голову на напарницу, быстро вытащил кинжал и с левой стороны воткнул клинок ему в бок, разрезая сердце. – Ниче, нормально ты ушел, брателло, не овощем… Спи, давай.
Механизм наступления смерти от проникающего ранения грудной клетки и сердца ножами с клинком, как у камы, при точном ударе один – острая кровопотеря. Это сквозная, на всю толщу стенки, рана сердца и стенки сердечной сумки. Смерть наступает быстро, по сути, сердце становится пустым, а буквально за два-три сокращения наступает потеря сознания. Страшно, но легко.
Линна, стоящая поодаль, громко вздохнула, но выдержала, не скрючилась.
На дороге тихо зашуршал двигатель «Диско» – арбалетчик, обеспокоенный тишиной, явно собирался ехать в нашу сторону.
– Беги к нему, а то воткнет джип в дерево…
Я выпрямился, поднялся повыше и осмотрелся.
Когда-то здесь был мир, почти идеальный. На остановке неподалеку стояла большая толпа отдыхающих и местных. К ужину среди этой пестрой публики, одетой по вечерне-летнему южному стандарту, оставшиеся не переодетыми запоздалые посетители пляжей выглядели чужеродно, на них глядели косо. Ожидающие были сгруппированы в уютные кучки идущих на вечеринки-пьянки, парочки знакомых или влюбленных, семьи держали друг друга за руки.
Мне представилась пятничная лихорадка. Мимо остановки «Спортивная» шла типичная вечерняя толпа. Женщины и мужчины, компаниями и поодиночке, кто на набережную «Маяка», кто в «Ривьеру» – туда больше с детьми. Торопились те, кто не хотел ждать общественного транспорта, предпочитая лишний раз прогуляться, но не здесь, где дышать нечем.
Мимо людей медленно ползла вечная огромная пробка, вся в огнях и гудках. То один, то другой козел пытался втиснуться и выдрать себе лишние метры – генетический брак, надеюсь, они умерли первыми. Имеющие кондиционеры закупорились почти герметично, над Виноградной плыл смог выхлопов. Рожи за стеклами частенько были хмурые, глядящие на толпу отдыхающих с недовольством – понаехали тут, вот мы теперь и стоим. А как хорошо жили бы без вас, чертовы курортники…
Потом подходил большой автобус или очередная маршрутка. Толпа на остановке шевелилась, втягиваясь в салоны, набиваясь в облипочку. И еще одна машина вставала в бесконечную пробку. Казалось бы, сплошные нервы.
Но все было спокойно! Даже на руках дрались редко, тем более с оружием. Зачем? Кабаков, водки, женщин и мужчин на всех хватало! Да и сама аура места – расслабляющая, умиротворяющая… Если же и случалось, то полиция работала быстро, порой к месту стычки могли подскочить и боевитые работники ближайшего ресторанчика, да навалять обоим, чтобы не портили вокруг заведения атмосферу уюта.
А теперь тут убивают последних бывших отдыхающих, да изредка режут кинжалами озверевших бандитов. Тех, кто не рассчитывал на применение автоматов и гранат. То есть, уточню, очень редко.
Из-за поворота медленно вырулил по-прежнему затемненный «Диско». Остановился в начале съезда, хлопнули двери.
– Как тут? – спросила Линна, тут же оборачиваясь. – Юлий, на дорогу смотрите!
– Джафар это, его люди, они на центральном рынке сидят. Мог бы и сам догадаться: жратвы от пуза, холодильники огромные, генераторы наверняка есть, рядом другие продовольственные точки имеются. Плюс кабаки, бары, все дела…
– Может, они там и раньше сидели, – вполне справедливо предположила женщина. – И теперь только статус сменился.
Только сейчас заметил, что кожаночку она сняла, разгорячилась от эмоций – и Линне это идет. Шикарная женщина, как только я раньше не замечал. Возникшее рядом чудесное воплощение женственности тут же добавило смятения в распахнувшуюся было душу золотоискателя, проворковав колокольчатым голосом:
– Что уставился? Порежешься.