Скажу так: с девочками в Шанхае все в порядке, развратный бизнес имеется, дело поставлено.
Следующим этапом стал показ боевых искусств — гуркхи танцевали со своими тесаками, а Мишка начал кидать гвоздики. Он единственный, кто способен такое сделать, больше никого не знаю и даже не слышал на уровне достоверного. Знаете же, в книгах и фильмах герои горазды пометать холодное по мишеням. И попадают всегда, и пробивают все, чаще всего вражьи черепа. В реальной жизни все проще и грустней — кидать мало кто умеет, еще хуже дело обстоит с пробиванием головушек. Мужик с оружием — всегда отчасти ребенок, группа сталкеров не исключение. Поверьте, пробовали мы и так и этак черепа пробивать, очень даже непросто, даром, что ли, природа работала, думала, как мозговину закрыть. Человека вообще убить непросто. Вывести из строя — да. А вот хлопнуть наглухо… Живучая тварь.
Гоблин пробивает черепа гвоздями-двухсотками — это у него фокус такой, чисто для показухи. Скорость снаряда адская, а лепит он точно. Через полчаса мальчишки принесли черепушку какой-то обезьяны, водрузили на штырь. Получивший анестезию Мишка встал на рубеж и все задекларированное доказал.
Уже крепко датый Субедар предложил ему сразу татуировку наколоть, прямо там, ускоренным темпом, хорошо, Вальтер с Эрихом тему отвели.
Немного протрезвев на физических упражнениях, мы всей оравой пошли в кабак. Есть такой в самом конце таиландского квартала красивый дом с длинной кирпичной трубой — «Dim Sum», он считается тут центровым. Там и продолжили. А Монгола, который вполне мог бы нас остановить, не было: он вместе с Демченко остался в Нью-Дели.
Вот и накидались. Когда вечером в ресторан приехал дипломатически-двухгражданственный Джай, целый день крепко занятый делами политическими, все были уже гашеные.
— А-мм… Надо было умереть, — в который раз осознал Сомов. У него ведь еще и кости болят, надо бы Мишке медикам показаться по приезде — не треснуло ли чего от удара пулей.
Хлоп! Входная дверь стукнула, опять выскочил Пельмеш, торс голый. Зато шорты с бахромой чуть ли не до пяток. Пятки, кстати, тоже голые.
— Почему форма не по погоде? — проворчал Гоб. — Что там у тебя, бой?
— Специальное пиво для «белого мистера»! — весело крикнул Пельмеш, протягивая нам два глиняных кувшина. — Оно точно поднимает вас на ноги!
А хлопец уже знает жизнь и ее законы! Из короткого пояснения мы поняли, что это лаосское пиво «Beerlao original», 5 %, которое, кто бы сомневался, «славится на весь мир» хорошим вкусом и дешевизной. Его на Земле-1 даже импортируют, если парень не врет, в Америку и Японию. На секунду мы насторожились: печальный опыт знакомства с местным пивом уже имелся.
— Отличное пиво!
— Холодное? — подозрительно спросил я.
— Конечно!
Мы с Гобом переглянулись и синхронно потянулись к кувшинам. Действительно холодный, напиток полетел по глоткам. Кувшинчики, кстати, невелики, на пинту или чуть больше. Пельмеш объяснил, что это возвратная тара, бить ее не надо. Пиво оказалось очень и очень неплохим, хотя сейчас нам было не до вкусовых нюансов — помогает вроде! И уже через пять минут мы облегченно вытянули ноги в мокрую, взбитую каплями пыль.
— Хорошо-то как, Миш.
— Что ты! Пивцо на зашибись.
— Нравится мне Шанхай. Пельмеш, а еще есть?
Парнишка было дернулся, но Гоблин его остановил:
— Денюжек возьми-ка у мушкетеров, бой. Закончатся — скажи.
И отсыпал ему новых русских серебряных рублей, они у Сомова всегда копятся без меры, неженатый, че там… Местные деньги называются tally, для оплаты народ использует пластиковые сингапурские «сотовые карты». В обиходе эти tally все зовут долларами. Шанхайский доллар, короче.
Наши деньги они сразу начали принимать, чуйка у местных торговцев на загляденье.
Самый первый из них — в кабаке «Dim Sum», увидев красивые, свежеотчеканенные рубли, первым делом живо поинтересовался об их реальной покупательной способности, сразу принял на веру, лишь монету грызанул. Деньги забрал без всяких разговоров! Интересно, наши кабатчики смогли бы так рискнуть и поверить? Через час уже весь Шанхай знал обменный курс. Литриками, а тем более каналками я не расплачивался, но они уже и про них знают, ждут с готовностью.
— Но это же много, мистер!
Обретший после первого кувшина какую-то силу Гоблин легко поднял мальчишку вверх и тихо сказал:
— Мы — русские сталкеры, бой, запомни. Детей любим.
И он, дыша на беднягу крепким перегаром, традиционно скорчил зверскую рожу, от которой взрослые переходят на другую сторону улицы, а дети смеются. Не смеется — значит, уже вырос, не ребенок. Пельмеш тоненько заржал. Встав на ноги, он ошалело посмотрел на монетки, что-то прикинул в голове и крикнул, срываясь с места:
— Я в лавку, там дешевле, а вам, мистеры, еще много понадобится!
Как сказал Федя, лишний раз жадничать в этом новом мире не хочется.
— Вот такой сынок, Костя, мне бы и нужен, — мечтательно молвил Мишка, глядя вслед убегающему по дождю охраннику «Луанг-Прабанга».
Дождь вышел на крейсерский режим, застучал монотонно, не слишком крупно, в меру шумно.
Благодать…
Узкая улочка лаосского квартала, мокрый Шанхай.
Смотри-ка, и улица начала оживать! Чаще стали появляться спешащие по делам люди, почти все под зонтиками. Проходя мимо, горожане здоровались с нами, а мы улыбались в ответ. Изредка (большинство сейчас в школе) по улочке пробегали детишки в мокрых холщовых рубахах и обрезанных джинсах. На женщинах чаще саронги и яркие платья с вышивкой, кофты со стоячим воротником и юбки с узорами понизу.
— Гляди-ка, Кастет, бундесвер идет!
Полным диссонансом живой атмосфере экзотического Шанхая выглядели две унылые фигуры, бредущие (именно «бредущие», гениальное слово!) по улице в нашу сторону.
— Что, коллеги, головка бобо после «зиг хайль»? — участливо поинтересовался я, сразу протягивая опухшему Вальтеру кувшинчик с остатками пива. — Потерпите, сейчас еще принесут.
У меня, кстати, тоже глаз заплыл. И синяк вылез: удар камнем бесследно не прошел.
— Это было чудовищно, такое нельзя повторять, — заявил обессилевший Эрих, падая на скамью. — Миша, ноги подогни, люди спотыкаются… Точно принесут?
Да уже несут.
По улице в нашу сторону двигалась самая настоящая процессия: впереди вышагивал гордый миссией Пельмеш, начальственно помахивающий рукой, а за ним — два парняги, покрепче и постарше, у обоих в руках слабо раскачивались обвязанные по горлышкам знакомые кувшины, их целые грозди!
Нормально тут сервис поставлен! Я с гордостью подумал о монетной системе нашего анклава. Правильно Сотников говорил, все само собой отрегулируется, — уже потом будем смотреть и что-то корректировать по необходимости.