Уже сидя в неспешно выруливающей к мосту через Терек «буханке». Толик продолжает поправлять и одергивать на себе то «горку», то РПС, то бандану.
— Не мандражируй, курсант, все будет нормально, — ободряюще улыбаюсь я ему.
— Да не мандражирую я, — отвечает тот, уже в пятый, наверное, раз поправляя лежащий на коленях автомат.
— Это ты бабушке своей расскажи, — снова улыбаюсь я. — А мне военных песен петь не надо, а то я себя таким, как ты, не помню. Главное — не забудь, чему я тебя успел научить, и слушай команды. И все у тебя получится.
Напарник только судорожно кивает и еще сильнее стискивает в руках «АКМС». Да уж, страшно ему сейчас, наверное. Ехать колонной, да среди двадцати бывалых мужиков — это одно. А вот так, вдвоем, да на вражескую территорию… Чего греха таить, даже мне страшновато. Просто я, в отличие от Анатолия, умею свой страх держать под контролем.
На выездном блокпосту в Аргуне буквально на пару минут заглядываем в «караулку» к Аслану.
— А, Миша, здравствуй! Снова погулять решил?
— Да, Аслан, не сидится мне спокойно.
— А это кто с тобой?
— Напарник Знакомьтесь, Аслан — это Толя, Толя — это Аслан.
— Давайте осторожнее там. А то кто Исмаилу за машину деньги отдаст, если что? — широко улыбается Умаров.
— Пусть твой Исмаил даже не надеется, я за своей машиной прямо из ада выползу! Кстати, как там дела?
— Скоро готова будет. Очень хорошо получается, — Аслан закатывает глаза и цокает языком, пытаясь выразить свое восхищение. — Не машина — сказка!
— Это хорошо. Ладно, пора нам.
— Ну, как у вас говорят — ни пуха…
— К черту, — в один голос отвечаем мы с Толей и идем к воротам.
— Миш, ты в своем уме? — скороговоркой шепчет мне прямо на ухо Толя. — Их же там человек десять.
— Я пока девятерых насчитал, — так же тихо, но спокойно отвечаю я ему.
— Десять, девять, какая разница? Нас-то двое…
— Ага, вот и я думаю, как мы вдвоем их всех хоронить-то будем.
Анекдотец, конечно, с бородой, но немного пристыженный моим спокойно-ироничным тоном Толик прекращает паниковать.
— Расслабься, курсант, — я легонько ободряюще толкаю его в плечо, — я ж тебе уже сказал, с барабанным боем и под развернутыми знаменами мы в атаку ходить не будем. Сделаем все красиво…
Вот уже три часа мы лежим на невысоком, метров двести, кургане, густо заросшем кустарником. Позиция — залюбуешься. Тебя не видно, а враг как на ладони. И до врага этого метров триста, не больше.
До кургана этого мы шли всю ночь. Сначала, резко взяв от аргунского блокпоста вправо, добрались по разросшейся лесополосе вдоль бывшей М-29 [76] до развалин Белгатоя. По сведениям, полученным от Костылева, в нем людей нет, но пробирались среди руин мы с максимальной осторожностью. Потом прямо по берегу Аргуна, среди кустов и вымахавшего чуть не в человеческий рост бурьяна, двинулись в сторону Новых Атагов. И вот тут-то и заметили возле моста, на противоположной стороне реки, этот самый опорный пункт Непримиримых. В принципе, все логично. Мосты — объекты стратегической важности. Находящийся чуть ниже по течению мост между Белгатоем и Чечен-Аулом, мимо которого мы с Толей прошли всего полчаса назад, выглядел весьма плачевно. Совсем, правда, не рухнул, но даже пешком по нему передвигаться надо очень осторожно. А лучше просто обойти сторонкой, от греха. А этот — еще вполне себе крепкий. Вот и выставили боевики возле него пост охранения в какой-то кирпичной будке, похожей на те, что стояли на железнодорожных переездах. Только перед ней еще стенку из бетонных блоков поставили и окна заложили мешками с песком, оставив только узкие бойницы. Уж что тут было раньше — не знаю, а сейчас вполне себе толковая застава. Вот только с «экипажем» ей не повезло.
Но это мы выяснили несколько позже. Сначала пришлось вернуться в Белгатой и, рискуя в любую секунду рухнуть в реку вместе с качающейся от ветра и любого неосторожного движения конструкцией, перебраться по разрушенному мосту на противоположную сторону Аргуна. Потом осторожно подняться на этот курган и выбрать более-менее приемлемый наблюдательный пункт среди зарослей жутко колючей акации.
А вот теперь мы лежим в тенечке, прикрытые от припекающего солнца и взглядов вражеских часовых густой и совсем не собирающейся опадать, несмотря на середину октября, листвой. Наблюдаем. Делаем выводы. И, честно говоря, то, что я вижу, мне определенно нравится. В противниках у нас — откровенные расслабленные долбоклюи. Вернемся, выскажу все тому же Исмагилову. Их ОсНаз что, вообще мышей не ловит? В пятнадцати километрах от Ханкалы бандиты живут спокойно, словно на курорте. Это разве дело? Хотя непосредственно сейчас это нам только на руку. Бить их, таких растащенных, легче будет.
А пока, передав Толе бинокль, учу его вести наблюдение за противником.
— Значит, слушай и запоминай, — шепчу я ему, — при наблюдении за вражеским объектом прежде всего надо определить наилучшие пути подхода и отхода к нему, пути возможного проникновения, выявить огневые точки и посты охранения, отследить график смены караула, по возможности выяснить количество врагов, их вооружение и командира. Здесь с большинством пунктов проблем не будет. Сколько их, мы уже знаем…
— Кстати, Миш, а как ты их так быстро пересчитал, они ж с утра мельтешат туда-сюда, как муравьи.
— Тут, Толик, если группа противника небольшая, ничего сложного. Просто надо у каждого какой-нибудь отличительный признак найти. Тот — рыжий, у этого — борода лопатой аж до груди, у того — повязка на голове зеленая. Они, курсант, только на первый взгляд неподготовленного человека все на одно лицо. Чуть-чуть внимательности и враз научишься их одного от другого отличать. Ну, и опыт, конечно. С командиром — совсем просто…
— Это да, вон он, — тычет пальцем в сторону боевиков Толя, — сам ничего не делает, всем команды отдает, вот тому, молодому, уже два подзатыльника отвесил. И одет лучше всех, в натовский камуфляж.
— Молодец, — одобрительно киваю я. — Выводы сделал правильные.
— И чего делать будем?
— Сначала наблюдать и спать по очереди. А ночью знакомиться пойдем. Ладно, — я снял с руки «Командирские» и передал их напарнику, — через четыре часа меня подымешь, а пока наблюдай. Если случится что, буди сразу.
Так день и большая часть ночи и прошли. По очереди сменяя друг друга, мы то разглядывали противника в бинокль, то отсыпались перед ночным «делом». По ходу наблюдений я все больше убеждался в том, что на посту у «бородатых» полный бардак. Насваем закидывались все без исключения и практически без остановки. А эта дрянь, хоть наркотиком и не является, но на нервную систему действует расслабляюще и реакцию притупляет, что совсем не есть хорошо для часового. Двое под вечер вообще уселись под небольшим навесом, где они ели и готовили, и раскурили небольшую самодельную трубочку. Причем, судя по тому, как они ее курили и как себя после этого вели, был в ней вовсе не табак-самосад. Одним словом, растащило мужичков не по-детски, пора наказывать.