— Сереженька, я понесла, — и, увидев его непонимание, уточнила: — я беременна.
Полюбовавшись на озадаченное лицо любовника, Елизавета добавила:
— Неделю назад все сроки прошли, Лиза понесла от тебя еще в Нижнем Новгороде.
Шутки шутками, но могут быть и дети! О чем же вы думали, милые мои женщины?
— Почему Лиза мне ничего не сказала?
— Она тебя стесняется.
— Стесняется? По ее поведению в кровати совсем не скажешь, что она стеснительная женщина.
— Просто ты умеешь раскрепостить, поэтому ей с тобой в постели хорошо. А вообще она очень стеснительна.
— Где служит твой муж?
— В штабе Румянцева. А муж Лизы — у Долгорукова, он сейчас под Анапой.
Хорошую проблему вывалили милые дамы на голову графа. Надо отправлять гонца в Тамбов, одно письмо Воронцову, второе письмо управляющему, третье письмо Тимофею. И так забот полон рот, а тут еще с проблемами женщин разбираться. Не видно никакой озабоченности, уверены в благополучном разрешении ситуации. А выход только один.
Воронцов приехал в дом графа, когда еще только начали заводить лошадей во двор. Видимо, специально потребовал на заставе известить незамедлительно.
— Из-за них проблема? — спросил Иван Николаевич, указывая на фрейлин.
— Да, — не стал юлить Сергей, — обеих срочно надо под мужей уложить.
— Какое у тебя предложение?
— На реке стоит два броненосных корабля. Через четыре дня будем в Керчи.
— Думаешь, турки мимо Азова пропустят?
— Сами пройдем и спрашивать не будем. Возможно, даже за дальностью их пушек.
— В чем тогда проблема?
— В Павле, он обязательно за мной увяжется. Тебя он боится и не любит. Если ты с солдатами будешь на корабле, то наследник согласится подождать в Тамбове.
— Мой багаж сможешь взять?
— Без проблем, еще сорок солдат на каждый корабль и двадцать человек для обслуживания пушек.
— А зачем корабли в Тамбов пригнал?
— Планировал на Черном море испытать и Долгорукому с Румянцевым передать.
— Как губернатор имею полное право приказать тебе. Павла возьму на себя, а с девками сам разбирайся.
Ты когда готов будешь?
— Так поехали сразу на корабли. Спросим капитанов, а там по твоей команде.
Вечер в доме Шереметевых проходил по давно заведенным правилам, за исключением одного, но объяснимого исключения. Губернатор игнорировал Павла и не посещал дома, где находился наследник. После ужина и чаепития, когда присутствующие начали расходиться, неожиданно пришел Воронцов и обратился к Сергею:
— Граф, это твои корабли стоят в канале у Московских ворот?
— Мои, господин губернатор.
— Сколько времени тебе надо для их подготовки к походу?
— Они готовы, требуется только воинский экипаж, порох и припасы.
— Завтра все необходимое будет доставлено, и вечером корабли отправятся в Крым.
— Господин губернатор, на кораблях речные капитаны, они моря не знают.
— Ты у нас моряк, Сергей Николаевич, ты корабли по морю и поведешь.
Граф поклонился в знак согласия и повернулся к фрейлинам:
— Уважаемые дамы, не хотите ли повидать своих мужей?
Елизавета Ухова переглянулась с Елизаветой Балакиной. Затем обе несколько озадаченно посмотрели на графа. Потом снова друг на друга. Наконец дошло, и обе радостно подпрыгнули:
— Да! Конечно! Спасибо! Граф, голубчик, ты так внимателен к нам!
Павел засопел и вышел на середину зала:
— Алексеев, я поеду с тобой!
Этого Сергей никак не ожидал. Он не боялся за жизнь участников похода. Наоборот, был абсолютно уверен в безопасности. Но Екатерина! Она не простит, и доказывать отсутствие риска бесполезно. Мать есть мать, здесь доводы разума не действуют. Алексеев беспомощно посмотрел на Воронцова, но губернатор успокоительно махнул рукой. Создалось впечатление, что Иван Николаевич даже доволен решением Павла.
Утром началась суета сборов. Фрейлины возились с багажом. Что взять с собой, что отправить в каретах в Тулу? В результате отобрали с собой наряды, подаренные графом в Нижнем Новгороде и в Тамбове. Оставшийся гардероб решили отправить в Тулу. Сергей нанес визит губернатору и подарил ожерелье, которое в свое время приготовил для Аграфены. Воронцов долго разглядывал подарок, потом пожал руку со словами:
— Не робей, все будет как надо.
Много лет назад (или вперед?) Сергей на сво ей «Волге» объездил весь Крым. Был в Воронцовском дворце, но никогда не связывал его с губернатором Тамбова. Что в этом дворце была Ялтинская конференция, экскурсовод говорила. Что потомки графа Воронцова выделяют деньги на поддержание дворца, экскурсовод тоже говорила. Но что Воронцов управлял губернией от Тамбова и Воронежа до Крыма и Дона, он не знал Вечером отдали швартовы, и броненосцы пошлепали палицами колес к шлюзу. Сергей разместился в одной каюте с фрейлинами, в соседней каюте был Павел. Воронцов, Панин и Путов шли на другом корабле. На рассвете прошли шлюз и вошли в Ворону. Корабли дали полный ход, после Жердевки на палубе выставили вахту с ружьями. Каюты броненосца не были рассчитаны на знатных особ. Они были оборудованы удобствами.
Поэтому Павел с фрейлинами большую часть дня проводили на палубе. Правда, после обеда Лиза примерно час сидела в одиночестве. В это время Елизавета доказывала графу, как они с Лизой по ночам жестоки по отношению к ней. Расстояние от кровати графа до дивана, где она ночью спит, всего один метр…
К вечеру третьего дня Сергей отвлек Павла от оживленного разговора с Михаилом:
— Ваше императорское высочество, посмотрите в бинокль левее курса.
Крепость Азов была видна и без бинокля. Но, вооружившись биноклем, эту проблему в устье Дона можно рассмотреть во всех деталях. Фрейлины тоже схватили бинокли и оживленно зачирикали.
— Серьезная крепость, — сделал вывод Павел, — а прадед легко ее взял.
— Можем и мы ее взять, — сказал граф, — хотя за последние пятьдесят лет турки много пушек добавили.
«А почему нет? — подумал Сергей. — Зимой могу себе позволить санную прогулку». На крепостной стене забегали люди, но броненосцы проходили за дальностью выстрела.
После обеденного перерыва граф вышел на палубу.
Под рев корабельной сирены броненосцы подходили к Керчи с огромным царским штандартом на мачте. Вообще, привлекать внимание ревом сирен было излишне.
На стенах крепости и так толпились офицеры и солдаты. Ко времени швартовки на причале уже стоял почетный караул. Павел под торжественный марш спустился на берег. Сергей с цепью камергера шел за левым плечом цесаревича. Павел недовольно обернулся. Торжественность момента нарушали фрейлины, которые, повизгивая, спускались по шаткому трапу. Панин с Путовым шутками подбадривали дам, впрочем, не подавая руки и не помогая женщинам.