– Виктор? Ну нет, он слишком прост. В определенных делах – великолепен, но душевной тонкости в нем никакой. Я тоже хорошо знаю барышень, о которых вы говорите. Сама когда-то была такой. Да-да, вообразите! Виктор был бы незаменим, если бы речь шла о том, чтобы свести с ума замужнюю даму…
Андрей мельком улыбнулся, вспомнив Лидию Шатилову.
– Но знаете что, Павел… – вдруг оживилась Инна, – в конце концов, вы недооцениваете себя!
– Это шутка, что ли? – хмыкнул он. – Вы мне предлагаете попытать счастья у мадемуазель Русановой?
– Pourquoi pas? – пожала плечами Инна. – Вы очень, очень обаятельный мужчина. Обворожительный, сказала бы я.
– Польщен, – буркнул Андрей, ни на мгновение не чувствуя себя польщенным. – Опасаюсь, однако, что окажусь не в ее вкусе – хотя бы потому, что я был очень во вкусе ее троюродной сестры Марины Аверьяновой.
– А, бывшая наследница? – вспомнила Инна. – Та самая, на которую вы делали такую серьезную ставку?
– И делал не напрасно, можете поверить. Никто не мог предвидеть, что ее отец вдруг в одночасье спятит… Марина была мягкой глиной в моих руках. Однако теперь, поняв, что совершенно утратила для меня интерес, она несколько… огорчилась, скажем так. Я принужден был отключить телефон в своей сормовской квартире, что причиняет массу неудобств. Ну и вообще… – Он махнул рукой. – Если Марине станет известно, что я строю куры ее кузине и имею виды на ее деньги, на Маринины деньги по сути… Тут возможно все! – Он снова махнул рукой. – Я не представляю, какие могут быть последствия!
– А почему бы эту Марину не… – Инна изящно пошевелила пальцами, все еще измазанными маслом. – Если она так уж сильно мешает… Или вы сохранили к ней какие-то чувства?
– Невозможно сохранить то, чего никогда не было, – повел бровями Андрей. – Я вступил в связь с ней ради дела, однако… А впрочем, никаких особых «однако» нет, – вдруг задумался он. – Вполне можно обставить это как самоубийство в припадке отчаяния. Все-таки лишиться такого баснословного состояния… Добро бы отец обанкротился или еще что, а то просто взял да и отдал другим! Но я не уверен, что сейчас необходимы меры… настолько радикальные. Я ведь все равно не подхожу в женихи Саше Русановой, даже если бы обладал немыслимым любовным напитком, который вызвал бы в ней испепеляющую страсть ко мне.
– Да почему не подходите?! – уже сердито спросила Инна. – По каким причинам?!
– По тем самым, по которым Таратута вышел из игры в женихов для барышень Шмидт. Помните? Ему пришлось отойти в тень, вместо него на Елизавете Шмидт женился Николай Игнатьев.
– Ах да! – Инна с досадой схватила последний калач. – Вообразите, я и забыла, что вы на нелегальном положении, Всеволод Юрьевич…
Андрей Туманский, уже успевший изрядно отвыкнуть от своего настоящего имени, известного очень немногим людям, невесело усмехнулся:
– Конечно, у меня прекрасное положение и надежные документы, но возникни хоть малейшее подозрение… Я ничего не смогу сделать с этими деньгами, они пропадут для партии. Поэтому необходимо что-то другое… другой человек.
– Мы должны его отыскать, – не унималась Инна, намазывая калач густым слоем масла. – Вы должны с кем-то посоветоваться, Павел! Напрягите воображение! Нужно найти подходы к ближайшим подругам этой барышни…
Андрей подумал, что ближайшими подругами «этой барышни» были Тамара Салтыкова и Марина Аверьянова, и к ним он уже нашел подходы . К каждой свой.
– К ее родственникам… – продолжала Инна, добавляя на масло липового меду.
Одним из родственников мадемуазель Русановой был Шурка Русанов – тоже хорошо известный Туманскому. Нет, через него на сестричку не воздействовать…
Инна съела калач, допила оставшийся чай, поставила чашку, подошла к окну, выходящему на набережную, и, сдвинув штору, поглядела вниз. Улыбнулась, легонько помахала кому-то в окошко.
А, понятно. Там стоит ландо, на козлах сидит Бориска, Инна предвкушает приятное времяпрепровождение.
Нет, сначала пусть Бориска съездит в Самокатский трактир, где сидит кучер, и только потом вернется сюда. Ландо пора отправить Шатилову, он говорил, жене нужно куда-то съездить.
Жена Шатилова… Бориска…
Бориска первым принес Андрею известие о намерениях Аверьянова. Еще до того, как о них стало известно в городе. Ему сказала Лидия Шатилова, к которой приезжал сам Аверьянов. Андрей тогда не поверил, а потом был слишком разъярен, что игра с Мариной кончилась таким крахом, и не обратил внимания на то, почему именно Лидии Аверьянов сообщил о своих намерениях…
Да потому, что она – родственница Русановых! Тетка Александры и Александра!
Вот! Вот человек, который должен узнать о богатой невесте все, абсолютно все. Высмотреть, вынюхать тропочку, по которой к ней можно подойти – и…
Ч-черт, как же он упустил это из виду? Почему сразу не вспомнил? Андрей так рубанул кулаком в стол, что посуда с грохотом запрыгала, а Инна обернулась с испуганным воплем:
– Что с вами?!
– Ничего, – пожал плечами Андрей, мигом обретя то великолепное чувство уверенности в себе, которое совсем было утратил во время несколько затянувшегося разговора, очень напоминавшего переливание из пустого в порожнее. – Я, кажется, нашел вариант подобраться к Русановой. Инна, я должен сейчас срочно уехать, нужно вернуться в Сормово.
– Ну хорошо, но как же… – как-то замедленно заговорила Инна, откровенно встревоженная, что вместе с Андреем уедет и Виктор.
– Виктор довезет меня до Самокатской площади, где мы оставили кучера, – успокоил Андрей. – Только туда. Дальше я поеду без него. Он вернется на извозчике. Через час, это самое большее. Сегодня он мне уже не понадобится. А до его возвращения вы как раз успеете принять ванну. Помните, как вы мечтали о ней?
– Спасибо за заботу, – кивнула Инна, до которой, похоже, снова не дошла издевка. – Только вот что, Павел… Продлите-ка мне номер до завтрашнего дня. И билет перекомпостируйте. Я задержусь в Энске еще на сутки.
* * *