– Симбиоз?!
– Нет, не думаю, – ответил Русанов. – Скорее экстренная мера выживания.
– Выяснили, в конце концов, кто они? – Глеб с трудом унял дрожь.
– Я же сказал, одна из систем управления. Большего узнать мы не смогли.
– Живой, разумный компонент?
– Да. Я полагаю, что колония алгитов владеет огромными объемами бесценной для нас информации. Но ее невозможно извлечь.
– Почему?
– После первого контакта они отвечают на простые вопросы, но отказываются от более глубокого общения. Смотри, – Русанов коснулся голографической панели ввода, набрал текст:
«Алгитам нравится еда?»
«Вкусно», – односложный ответ появился незамедлительно.
«Алгиты ответят на вопрос?»
«Глеб. Ответим ему».
Русанов обернулся.
– И так на протяжении пяти месяцев! – не скрывая досады, пояснил он. – Они полагают, ты их спас.
– Невольно. Я даже не знал, что находится в этих контейнерах!
– Это уже не важно. Нечего оглядываться, Глеб. На контакт они пойдут только с тобой. Так что принимай решение. Я предлагаю тебе место в колониальном проекте, интересную работу, осуществление мечты.
Полынин глубоко задумался, глядя на алгитов.
Как отнестись к Русанову? Из всего арсенала средств убеждения он выбрал правду. Хороший психолог? Несомненно, но облик человека циничного, испорченного деньгами и властью, к нему не подходит. Глеб попытался его примерить к Андрею, но не получилось.
«Для всех я погиб на границе, в бою с нарушителями.
Что, если откажусь от предложения, найду способ вернуться?
Земля в окружении иных цивилизаций, ведущих свою непонятную борьбу. Худший сценарий сложно придумать. Позиция руководства ВКС ясна, колониальный проект не возобновят. Да и меня вряд ли примут с распростертыми объятиями. Система остается системой, этого не изменишь. Второй раз ликвидировать не станут, но оставят на Земле, под плотным наблюдением спецотдела. Пожизненно. В кварткапсуле, со знанием истины, но без возможности действовать.
А что в сухом остатке?
Я выжил. Мне предоставляется уникальная возможность – попробовать наладить мостик взаимопонимания с таинственным живым компонентом чужого корабля…»
Русанов молчал.
«Альфа» скользила по орбите вокруг Эриды.
Холодно, вызывающе сияли звезды. В искусственном свете искрился метановый снег.
«Я попытаюсь, – решил для себя Глеб, возвращаясь взглядом к колонии разумных кристаллов. – Попытаюсь наладить с ними контакт, присмотрюсь к Русанову и тогда сделаю окончательный вывод. Сейчас все слишком сложно, запутанно, несмотря на обилие и кажущуюся ясность информации. Чтобы разобраться, понять, нужно время. Время и свобода действий…»
– Пожалуй, я соглашусь с предложением, попробую поработать с алгитами, – он обернулся. – Только ответь: куда ты направишь «Альфу», к какой из звезд, если там повсюду – чужие нам существа?
– Не «Альфу», а «Прометей», – поправил его Русанов. – Корабль будет не только реконструирован, но и переименован. А на твой вопрос должны ответить алгиты. Иного достоверного источника информации у нас просто нет!
Эрида. Год спустя…
Жизнь Глеба Полынина после немыслимого поворота судьбы постепенно начала налаживаться.
Люди, с которыми он познакомился на Эриде, оказались близкими по духу, и его настороженное отношение к сотрудникам корпорации постепенно таяло. Русанов действительно собрал сплоченную команду единомышленников, профессионалов, для которых проект «Прометей» стал не просто делом всей жизни, а ее смыслом, надеждой на будущее.
После короткого периода адаптации Глеб вплотную занялся собственными исследованиями и настолько увлекся ими, что практически не замечал бега времени, изменений, происходящих вокруг.
Алгиты охотно пошли на контакт, но способ общения с ними отнимал все силы, доводил до изнеможения. Интерфейс мысленных команд, разработанный для управления сервомеханизмами, плохо подходил для преодоления семантической пропасти, и Полынину пришлось обратиться за помощью к специалистам в области кибернетики.
Его имплант доработали, оснастили нейрочипами, которые взяли на себя часть нагрузки, хранили результаты многодневных усилий, обеспечивая быстрый доступ к накопленным сведениям.
Постепенно перед Глебом открывались все новые и новые горизонты, он учился распознавать чуждые человеку мысленные образы, общаться с алгитами на мнемоническом уровне, понимать их.
Свой первый доклад он представил Русанову спустя год после их памятного разговора, состоявшегося на борту «Альфы».
Город Эриды к тому времени вырос, и они встретились уже не в тесном отсеке, а в отлично оборудованном зале информатория.
– Это и есть Врата Миров? – Русанов заинтересованно подался вперед, с неподдельным интересом рассматривая голографические модели устройств, которые Глеб подготовил для демонстрации.
Все объекты имели одинаковый размер, сферическую форму, их усеивали цилиндрические выступы надстроек, расположенные попарно. «Чем-то они похожи на древние морские мины», – подумал Русанов, а вслух спросил:
– Алгиты знают принцип их действия?
– К сожалению, нет, – ответил Глеб.
– Почему? Мы ошиблись в оценке их специализации?
– Извини, давай по порядку.
– Ладно.
– Колоний, как ты помнишь, было две. Та, что погибла, являлась действующей системой. Наша, выжившая, еще очень молода. Алгиты не успели накопить достаточно опыта, расширить свой кругозор, они только начали проходить обучение.
– Жаль, – разочарованно произнес Русанов. – Я-то думал, ты мне сейчас преподнесешь уникальную инопланетную технологию!
– Алгиты по природе мышления не технари, а скорее исследователи, – ответил Глеб. – Несомненно, они мыслящие существа, обладающие собственным взглядом на окружающий мир, но их развитие как личности происходит в тесной интеграции с космическим кораблем. Однако они не идентифицируют себя как часть «оборудования», понимаешь?
– Не очень.
– Я тоже не сразу во всем разобрался. Они не помнят или не знают иной жизни. Молодую колонию алгитов помещают в особый отсек, подключают к сенсорике космического корабля. Их взросление протекает постепенно, корабль – их дом, пилот – друг, космос – среда обитания. Врата Миров, в понимании алгитов, нечто естественное, само собой разумеющееся.
– То есть информации по-прежнему – ноль?! Иные космические расы попросту используют их как рабов?
– Алгиты действительно ничего не знают о родной планете, но они не мыслят жизни вне космоса. Нам неизвестно, кто и когда начал использовать их в качестве бортовых навигационных систем. Что касается информации – тут ты не прав. Мне удалось многое узнать. – Глеб включил систему компьютерного моделирования, продемонстрировал объемную карту.