Действительно, подойдя ближе, они увидели странное существо.
– Похоже на мартышку! – удивленно произнес Пашка. – Помнишь, Степ Степыч нам рассказывал об этих, ну как их?
– Приматах?
– Точно!
– Не думаю, что это мартышка. На Земле они все давно вымерли.
– Ну а с чем сравнивать? – Родька обошел прозрачную глыбу, заметил длинные царапины. – Когтями кто-то скреб!
– Известно кто – мутант! – Пашка присвистнул. – Здоровенная же тварь хотела до него добраться! А я все думал, чем они в ледниках питаются?
– Падаль собирают?
– Ну а сам разве не видишь? Когда друг друга не жрут, так трупы изо льда выскребают!
Егора передернуло. Он отвернулся, но затем все же пересилил отвращение, вызванное словами друзей, вновь внимательно взглянул на существо, скорчившееся в болезненной позе. Действительно, его мордочка была похожа на обезьянью, худосочное тело закрывали лохмотья, внимание привлекал пушистый, окрашенный во все цвета радуги хвост.
Да, глубины ледника – места гиблые. Куда ни глянь, всюду останки, иногда сквозь толщу замерзшей воды смутно проступают контуры огромных темных вкраплений. Трудно разобрать, не то постройки, не то обломки космических кораблей.
– Пошли, чего глазеть. Паша, ты дыхательную маску надень! Подхватишь какую-нибудь заразу! Трупы ведь вокруг!
* * *
Тоннель, по которому текла река, постепенно расширялся. На электронной карте ледник был отмечен лишь схематично, в виде бескрайнего белого пространства, лишь кое-где прорезанного трещинами.
Маршрут, отмеченный эшрангом, вел в неисследованные области. Оттуда доносился постоянный гул, как будто работал огромный механизм. На самом деле звук состоял из множества сливающихся друг с другом отголосков: шума воды, грохота обвалов, рева водопадов.
Останки различных существ стали попадаться чаще. Ни одного замороженного тела, лишь обглоданные кости со следами зубов да различные непонятные предметы, обрывки одежды и – как показалось Егору – элементы экипировки.
Родька тоже заметил валяющийся среди костей шлем с выпуклым прозрачным лицевым щитком.
– Скафандр, что ли? – неуверенно предположил он, подойдя ближе.
Егор уже рассматривал необычную находку. И на самом деле – очень похоже на гермошлем, только вот форма вытянутая да множество каких-то приспособлений – не то датчиков, не то механизмов, спрятанных под едва заметными выступами кожухов, – порождали ощущение чуждости предмета.
– Нет, шлем не наш, не человеческий, – произнес он.
– Сюда посмотрите! – Пашка с усилием оторвал от мерзлой почвы еще один элемент экипировки – бронированный нагрудник и часть рукава!
– Ничего не понимаю! – Родька присел, по привычке стрельнул взглядом по сторонам, затем ухватился за очередную находку: гибкие, уложенные внахлест, тонкие, но очень прочные бронепластины, прошитые тончайшими проводами в металлизированной оплетке, образовывали форму ноги, по размерам и строению схожую с человеческой!
Егор невольно вздрогнул.
– Задержимся, – сухо и решительно произнес он.
– Зачем? – Пашка опасливо покосился вверх. – Свод потрескивает, слышишь?
– Ты слышал легенду об армахонтах?
– Ну, хонди болтали, и что?
– А если экипировка принадлежит одному из них?
– Нам-то что? Армахонты – выдумка! Спроси у эшранга.
– А ты, типа, спрашивал?
– Ну да, – неожиданно признался Пашка. – Не сам, конечно. Мне хонди об армахонтах рассказали, а я их слова Степу передал. Ну, так, на всякий случай. А он, когда Ошр в город заявился, напрямую у него спросил: кто такие армахонты?
– И что?
– Видел бы ты, как эшранга перекосило! Надулся, шерсть дыбом, клюв раззявил, шипел минут пять!
– Так что шипел-то?
– Типа вранье все, нет и никогда не было никаких армахонтов!
– А хонди? Что они рассказывали?
– Говорили, что армахонты были похожи на нас! И управляли всеми мирами не эшранги, а именно они!
Егор лишь головой покачал.
Сказки.
– Если они управляли Вселенной, то почему вдруг исчезли? Как эшрангам удалось их победить? – с сомнением произнес он, но в душе уже возник интерес, встрепенулась слабая и пока ничем не обоснованная надежда, а вдруг? Вдруг сказанное хонди – правда?
«Ну и что? – мысленно спросил себя Егор, пристально рассматривая необычную находку. – Даже если армахонты действительно когда-то жили тут, нам какое дело? Теперь их нет, и всем заправляют «птицы».
– Пошли, чего стоять.
* * *
За очередным поворотом взглядам ребят открылось пространство огромного озера.
Черная поверхность воды отливала маслянистым глянцем, по ней, набегая на полоску берега, катились плавные, ленивые волны.
Вдалеке слышался шум водопада.
– Вот тебе и маршрут! – с досадой произнес Родька.
Река, вдоль русла которой они шли уже много часов, оказывается, вытекала из озера. Шум водопада давал понять: о беспрепятственном продвижении к цели можно забыть. Наверняка по ту сторону водной преграды возвышаются ледяные стены, – опасные, подтаявшие, ненадежные.
– Придется искать обходной путь, – вздохнул Егор.
– Может, передохнем? Ноги гудят. Да и есть хочется.
– Ладно, остановимся, – Егор поискал взглядом скалы – единственное надежное убежище, способное защитить при внезапном обрушении льда, но поблизости виднелись лишь руины каких-то древних построек.
– Пошли, только осторожно. Фонари погасите.
В наступившем мраке по-прежнему слышался плеск и шум воды, да внезапно дали знать о себе новые загадочные явления.
Фосфоресцирующий свет то и дело появлялся в глубинах озера. Пока работали фонари, он не был заметен, но в темноте проступил отчетливо, сначала в форме размытых пятен, затем начал принимать причудливые очертания существ, обитающих тут!
Родька остановился, завороженно наблюдая, как эти источники неяркого сияния всплывают к поверхности.
Существа казались сплетенными из тонких нитей, они видоизменялись, то вспыхивали, то угасали, волны переливчатого сияния пробегали по ним, некоторые подплывали совсем близко к берегу, и в холодном флюоресцирующем свете становились видны их тела, состоящие из полупрозрачной органической массы.
Несколько минут ребята молча наблюдали за причудливым танцем холодного света.
Сколько неизведанного таили толщи ледников! Какой интересной, насыщенной могла бы стать их жизнь, приди они сюда при иных обстоятельствах!
Первым не выдержал Пашка. Он отвернулся и зашагал прочь, к руинам зданий.