– Вер-рна! – взревела толпа.
– Вы чего?! – вопил Райво. – Я ж свой!
Но толпа не слушала его. Толпа остро нуждалась в жертве, на которую можно списать ротозейство охраны.
Эйрик конунг сам выбежал на берег.
– Что?! – побледнел он, завидя пылающие лодьи, и проскрежетал: – Кто?!
– Вот! – с торжеством доложил бельмастый, швыряя на землю Райво. – Колдуна словили! Водой жег лодьи!
– И Оттара спалил, гад такой! – выкрикнули из толпы.
Конунг аж посерел от злости.
– Лодьи жечь, т-тварь?! – выдавил он. – На кол его!
Толпа взвыла от восторга. Пара хускарлов кинулась исполнять приказ.
– Заострите хорошенько! – командовал Эйрик Энундсон. – И салом смажьте – хорошо пойдет!
– Га-га-га-га! – зашлась толпа.
– Не виноватый я! – взвыл Райво, извиваясь в крепких руках великана Белого. – Да какой с меня колдун, вы чего?! Гляжу, загорелась лодья! А Оттар и кричит – туши, мол! Лей! Я и лью!
– Врет! – забасил Дюк Славянин. – Лично видел, как он плюнул на палубу – и сразу дым.
Толпа загомонила, исходя злобой. Больше всего свеи хотели покинуть пределы Гардов – вместе с добычей, разумеется! И вот какой-то чудодей из «этих финнов» палит их лодьи. Их надежды, их мечты… Да как такое простить?!
– Это я вру?! – зарычал Райво. – Ах ты, хряк свейский!
Он вытянулся и харкнул на Дюка. Викинг завизжал, отпрыгивая и с ужасом глядя на плевок, стекавший по кольчуге. Райво захохотал:
– Что – испугался?!
Эйрик Энундсон поднял руку, и гвалт утих.
– Так и быть, – сказал конунг с бледной улыбкой, – мы не будем сажать тебя на кол!
Ропот прошел по толпе.
– Мы врежем ему орла! – гаркнул Эйрик, и войско зашумело, поддерживая и одобряя своего вождя.
Райво побледнел. Надежды на избавление угасли в нем, осыпались золой. Он выпрямился и в упор посмотрел на Эйрика.
– Мою муку я приму, – сказал Райво, – вытерплю, докуда смогу. А ты, сволота венчанная, так ничего и не понял! То не я пожег ваши корыта, а боги. Не любы вы Перуну!
– Ах, вот как! – заговорил ласково Эйрик. – Если Перун так могуч, чего ж он не пожег всех нас?
– А зачем? – ухмыльнулся Райво. – Боги забавляются. Им приятно наблюдать, как тает твое войско, конунг! Как твои хваленые викинги каждый день обсераются от страха, находя дозорных прирезанными. И боги ждут, когда варяги разделаются с вами. О, им недолго ждать! Слышите, вы, сыны свиней?! – возвысил голос Райво. – Всем вам выпустят кишки! Все вы сгниете в гардских землях, ибо никому из вас не разожгут последнего костра! А ты, конунг долбаный, может, и вывернешься – больно скользок! – но попомни мои слова: я уйду к предкам мужчиной, а вот ты не нужен более ни одной женщине!
– Заткнись! – трубно взревел Эйрик.
– А я все сказал, – хладнокровно сказал Райво.
– Ты будешь жалеть о своих словах, – измолвил, сдерживаясь, Эйрик. – Но недолго!
– Да пошел ты… – выцедил Райво.
В нем родилось удивительное ощущение инобытия – словно и не его собирались казнить лютой казнью, а другого Райво, а он стоит рядом, не видимый ни для кого, и смотрит, жалеючи.
– «Красного орла» этой падали! – прорычал Эйрик.
Райво схватили и положили лицом вниз на огромное бревно, заготовленное для киля лодьи.
– Дозволь мне! – попросил Дюк Славянин.
– Давай… – буркнул Эйрик, впадая в черную депрессию.
Дюк вытащил нож и встал над Райво.
– Приступай, смельчак! – подбодрил его Райво. – Не бойся, я же привязан!
Дюк оскалился и воткнул лезвие ножа в голую спину Райво. Воткнул неглубоко, рядом с хребтом. Медленно, одно за другим, отделил ребра. Райво не вскрикнул, только утробный сип выдавливался у него из гортани, да пот катился по белому лицу. Дюк вырезал косточки и с другой стороны, сунул пальцы под трепещущую плоть, сочащуюся кровью, и вывернул ребра наружу. А потом показал «кровавого орла» – ухватил пальцами розовые легкие Райво и вытащил их со спины, будто крылышки. Райво хотелось выть, но не было воздуху в скомканных легких. А потом сердце Райво разорвалось, не выдержав боли.
Кнорр купца Удо потихоньку выгребал в море – и окунался в туман. Скоро уже все окружающее растворилось в белесой мге. Звуки делались глуше, сырой воздух отдавал солью и водорослями. Олег стоял, держась за мачту, и пытался хоть что-нибудь разглядеть за «дымовой завесой», но тщетно.
Покашливая, приблизился Удо сын Онева. Купец сутулился и выглядел больным.
– Опять все отсыреет… – ворчал он. – Где солнце? Хоть Хорсу молись!
Неожиданно он схватил Олега за правую руку, кто-то, подкравшись сзади, заломил левую, а третий неизвестный ловко выхватил Олегов меч из ножен. Сухов отчаянно рванулся, и его с размаху припечатали спиной к мачте.
– Не балуй! – спокойно посоветовал Удо, разглядывая поданный ему хазарский меч. – Ничего, так, клиночек. Острый…
И он ловко срезал у Олега с пояса кошелек.
– Пусти, сука! – крикнул Олег в бешенстве.
Удо посмотрел на него с укоризной.
– Ругается еще… – вздохнул он и ударил кулаком под дых, коротко, без замаха.
Олег задохнулся на мгновение и ответил, ногой съездив купцу по коленке.
– Ай!
Морщась, Удо отпрыгнул и протянул руку в туман, требовательно пощелкивая пальцами. Из тумана протянулась рука дающего, держащая кнут.
– Экий бычок норовистый! – добродушно проговорил Удо. Замахнувшись, он стегнул Олега, распарывая ему рубаху. Поперек груди набухли капельки крови из рассеченной кожи.
«Только бы грамотку не задел!» – мелькнуло у Сухова.
– Продолжать? – спросил Удо с прежним добродушием.
– Довольно…
– Я тоже так думаю, – согласился Удо. – Боос! Чамота! На весло его!
Два здоровенных морехода, державших Олега, провели его на нос и усадили на скамью у правого борта. Худой, но жилистый старикан с отрезанными мочками ушей и татуировкой на щеке, толстым кожаным ремнем ловко привязал левую ногу Олега к скамье и затянул хитрый узел.
– Людей нехватка, – объяснил Удо, жуя новый кусок сала. – Что сидишь? Греби давай!
Косолапый, перекособоченный Боос выразительно щелкнул бичом. Олег выстроил трехэтажную конструкцию из самых отборных матов, но на Удо с Боосом его монолог не произвел особого впечатления.
– А с тобой что делать будем? – повернулся Удо к Пончику.