И видя, как девушка набирает воздух для какой-то, видимо, гневной отповеди, ласково добавил:
– Бегом, товарищ старший сержант.
* * *
В комнату к арестованному вошёл широкоплечий, но согнутый годами старик. Шаркая ногами в давно не чищеной обуви, он не торопясь подошёл к небольшому столику и начал медленно выкладывать инструменты, временами недовольно цокая языком.
– Что? Будешь меня резать? – выкрикнул арестант, слегка ковёркая слова гортанным выговором.
– Будьте любезны потише, – полуобернувшись, попросил старик, – я займу у вас буквально пару часов. Потерпите, пожалуйста. – Он достал из чемоданчика небольшой инъектор и, прищурив подслеповатые глаза, посмотрел на уровень жидкости. – Вроде есть ещё. Не посмотрите? Красная чёрточка должна быть где-то здесь. – Он сунул инъектор под нос человеку.
– А что там? – бодро спросил мужчина. – Вроде нормально всё.
– Да, спасибо. – Белый кивнул. – Лёгкий раствор кислоты. Совсем чуть-чуть. Так, пожжётся немного. Вы уж потерпите. Мне нужно не меньше двух часов. Понимаете, у меня оплата почасовая, а через неделю у внучки день рождения. И мне катастрофически не хватает средств. Но я, к величайшему сожалению, не могу занять вас на эти два часа приятной беседой. Мне же нужно что-то предъявить в доказательство своего усердия.
Мужчина заёрзал в кресле, но ремни держали крепко.
– Я всё равно вам ничего не скажу!
– А и не надо! – согласился Белый, надевая белоснежный халат и тонкие перчатки. – Вы уж мне поверьте, меня совершенно не интересуют ваши знания. Я ведь не из этих. – Он кивнул куда-то в сторону. – Мне нужно, чтобы вы просто продержались два часа. Ну, в идеале три.
– Вызовите следователя! – громко крикнул мужчина, безуспешно пытаясь вырваться из ремней.
– Э-эх, батенька, – с сожалением произнёс Белый. – Я-то думал, вы покрепче. Танечка! Будьте любезны, принесите клейкой ленты нашему другу!
В комнату, громко клацая каблуками, деревянной походкой вошла девушка в чём-то, напоминающем медицинский халат, из-под которого просвечивало сочное женское тело, едва прикрытое кружевным бельём.
Узник мучительно сглотнул сухой комок, не отрывая глаз от полоски обнажённого женского тела между халатом и чулками.
– Вот спасибо. – Белый взял у неё из рук рулон скотча и, аккуратно отрезав кусок, залепил мужчине рот. – Танечка, побудьте пока рядом, – бросил он ассистентке и снова повернулся в сторону мужчины. – Ну, так-то получше будет. – Он удовлетворённо осмотрел результат и, позвенев инструментами, достал что-то похожее на ложку. – Смотрите, мы сейчас аккуратненько достанем вам глазик, и он даже некоторое время будет видеть. Глазные нервы удивительно пластичны. Только вы головой сильно не мотайте, а то он раньше времени оторвётся.
Мужчина что-то мычал, пытаясь вырваться из захватов, но Белый, широко улыбаясь, словно добрый доктор, уже готовился выковырять своим страшным инструментом глаз, как вдруг остановился.
– Руки дрожат, – огорчённо произнёс он. – Вот незадача.
Мужчина облегчённо вздохнул.
– Нужно войти в работу, – сказал он мужчине. – Не возражаете, если мы займёмся вашими гениталиями?
Под совершенно ошалелым взглядом арестованного Белый, держа скальпель чуть трясущимися руками, располосовал на нём штаны, обнажив сморщивщиеся причиндалы.
Незаметно выдернув из манжеты несколько игл, он аккуратно воткнул их в точки паховой области и поднял глаза на мужчину.
С его покрасневшего лица пот катился почти градом, а из горла, задавленный пластырем, пытался вырваться дикий крик.
– Ну-ну. Спокойно, голубчик. Зачем вам ненужные органы? Уж не думаете ли вы, что эти штуки вам пригодятся? – Он хохотнул. – Сейчас немного отдохнёте, и мы продолжим. Вы ведь не хотите огорчить старика и сбежать раньше времени?
– Танечка, – Алексей с беспокойством оглядел скрипевшие от натуги ремни, – вы не считаете, что нашего клиента нужно ещё немного подстраховать этой замечательной лентой? Что-то эти ремешки не вызывают у меня доверия. А когда я начну пилить ему ноги? Или плющить пальцы молоточком? Он же не дай бог вырвется и поранит себе что-нибудь?
– Доктор, – Татьяна шагнула чуть вперёд, – по-моему, пациент что-то хочет сказать.
– Ой. – Белый отмахнулся. – Ну что он там может сказать. Ругаться будет, как таксист. А вот мы ему сейчас укольчик с кислотой сделаем в руку. И будет это, Танечка, самый настоящий «Мост боли» в его классическом варианте. То есть усиление боли в несколько раз и локализация её в виде полосы вдоль тела.
В ответ мужчина задёргался так, словно хотел вместе со стулом взлететь под потолок.
– Н-да? – Алексей с сомнением посмотрел на мужчину и чуть наклонился к его лицу. – Ну, хорошо. Маленькую дырочку я вам организую. Но смотрите у меня! Не кричать, не ругаться... Тут у нас дама, понимаете?
– Я всё скажу, – прохрипел мужчина, как только Белый освободил ему рот. И тут же замолчал, поскольку пластырь вернулся на место.
– А вы хулиган. – Белый покачал головой. – Мы же договаривались на два часа! Поймите, голубчик! Мне совершенно всё равно, что вы там знаете. Но, как я уже говорил, у меня почасовая оплата...
В ответ мужчина что-то отчаянно замычал и завращал выпученными глазами.
– О господи! – Белый снова отложил скальпель. – Ну что за клиент пошёл! – Он снова отлепил пластырь. – Чего ещё вам?
– Это Аль Валид! – выкрикнул мужчина, торопясь, пока ему снова не заткнули рот. – У него кто-то в свите вашего императора!
– Танечка, запись идёт?
– Да, доктор, – сухо ответила старший сержант и неловко переступила ногами в туфлях на длинном каблуке.
– Всё-таки обманул старика. – Он всплеснул руками. – Ну что ты будешь делать. – Обернувшись к девушке, спросил: – Может, мы успеем хотя бы отрезать ему пару пальцев?
– Исключено, доктор. – Татьяна мотнула головой. – Я думаю, они уже идут сюда.
– Ты меня рассердил! – Он снова склонился над мужчиной. – Но я надеюсь, что ты всё наврал, и мы снова встретимся.
Несмотря на то, что весь спектакль занял не более десяти минут, Белый чувствовал себя так, словно целый день таскал железо. Он устало сел на стул в соседней комнате и стал понемногу снимать грим и переодеваться. Контрразведка уже вовсю потрошила пленного, а Алексей без единой мысли в голове оттирал следы тонального крема, как от двери раздалось осторожное покашливание.
– Таня? – Он обернулся.
– Скажи... – Она прикусила нижнюю губу и стала сразу похожа на школьницу. – А если бы он не сломался так быстро, ты бы в самом деле начал его пытать?
– Да. – Он кивнул головой. – Знаешь, чем отличается хороший человек от плохого? Хороший делает плохие поступки исключительно из высших соображений и не испытывает при этом удовольствия.