– Сейчас поищем… – Он сунул руку в пакет, чтобы в случае чего стукнуть бутылку о бутылку и отмахнуться «розочкой», но тут у мордатого в руке блеснул нож, а в спину Виктора уперлось дуло то ли револьвера, то ли обреза.
– Спокойно, дядя. Дергаться не надо.
– Ясно, – вздохнул Виктор. – Деньги, документы, одежда? Часы иностранные или сувенир редкий, музыку играет?
– Себе оставь, – послышалось сзади, – с нами поедешь.
«Хреново. Отвезти подальше и убить, что ли, решили?»
Мордатый тихо свистнул. Неподалеку зацокали копыта, и тот, что стоял за спиной, свободной рукой подтолкнул Виктора, чтобы тот отошел в сторону. Заскрипели рессоры.
– Повернись. Не спеша.
Виктор медленно обернулся и увидел, что в коляске торчит тот самый тип с усиками, которого он вчера заметил в Брянске. В руке у него чернел маузер, со стволом короче обычного и отъемным длинным магазином, патронов на двадцать. Впереди сидел возница с бородой, похоже, тоже в деле.
«Конкретные пацаны, однако. Не уличная шпана. И зачем я им понадобился?»
– Лезь в коляску. Только тихо, дядя. Чуть вякнешь… Секешь?
– Усек, в натуре, базару нет.
– Ля-ка ты… – протянул мордатый, – никак по фене ботает. На царевой даче бывал?
– Ходок не имел. Работа чистая, больше умственная…
– Чи-истая?.. По медведям небось, а, писатель?
– А что? Нужен специалист?
– Ша! – огрызнулся усатый из коляски. – Сюда вали, живо!
Виктор залез в коляску и поставил пакет. Мордатый чувак сел следом, так что выскочить можно было только через его труп.
– Трогай, – шепнул усатый вознице.
– Эй, извозчик! – раздался вдруг снаружи голос, похоже принадлежавший женщине средних лет.
– Что там еще… – Усатый прикрыл маузер лежащим на коленях пиджаком.
– Господа, не подвезете даму? Нам, кажется, по пути?
– Пошла вон, старая…
– Хам, – коротко и брезгливо ответил голос; раздался негромкий хлопок, и усатый, выкатив глаза, захрипел.
Тут же прозвучал еще хлопок, возница без слов повалился набок. Мордатый дернулся и только успел чуть привстать, как третий хлопок остановил и его, и он мешком вывалился наружу из коляски.
– Выходи, – произнес все тот же женский голос, обращаясь к Виктору, как к последнему оставшемуся в живых. – Поможешь. Шмотки оставь.
Виктор осторожно вылез, прихватив все-таки борсетку с собой. Неудобно как-то бросать на месте преступления паспорт со своей фоткой, пусть даже и образца двадцать первого века.
Перед ним стояла женщина лет сорока, в темном платье и темном кружевном платке, в одной руке держа большой дамский ридикюль, а в другой – полицейский «вальтер» с глушителем.
– Тащи этого, – она указала пистолетом на труп мордатого, – в канаву. И без всяких там.
– Мадам, при столь весомых аргументах у вас на руках…
– Потом поговоришь. Тащи.
Виктор нагнулся и осторожно приподнял мордатого, стараясь не запачкаться в крови.
Та-та-тахх! – раздалась из коляски короткая очередь, и мгновение спустя из нее выпал упущенный из слабеющих рук тяжелый маузер.
Женщина дернулась, схватилась за грудь и начала падать навзничь.
Виктор понял, что самое время делать ноги. Носком ботинка он отфутболил упавший подле него маузер и рванул вдоль по Саратовской, завернув в первый попавший проезд. Домчавшись до Угольной, свернул в сторону путей и тут же налетел на двух полицейских, уже встревоженных выстрелами. Скрытность дальнейших действий исключалась.
– Господа! – закричал Виктор, бросаясь навстречу блюстителям порядка. – Помогите! Там убивают!
– В чем дело?
– Там, на Саратовской… Я шел, услышал выстрелы… Темнота, ничего не видно… Там извозчик стоит, трупы кругом, я побежал за полицией… за вами то есть.
– Проверим, – сказал полицейский, по чину старшина, вытаскивая из кобуры наган, – а людей-то чего не позвали?
– Так трупы одни… что людей без оружия звать?
– И то верно, – согласился старшина и оглушительно засвистел в свисток.
Где-то на соседних улицах послышались ответные трели.
– Следуйте за нами…
Экипаж оказался на прежнем месте. Кобыла, привычная к выстрелам и крови, спокойно стояла возле тела женщины, и запах пороха еще висел в сгустившемся ночном воздухе.
– Федор, проверь в коляске.
Старшина водил по месту преступления карманным фонариком.
– Тут тоже одни трупы. Двое. И гильзы от маузера. А самого оружия нет.
– Мне что-то под ноги попадалось, я откинул ногой. Вон там посмотрите.
– А пакет чей в коляске?
– Мой пакет. Я лазил смотреть, может, кто живой. От волнения забыл.
– Больше ничего не трогали?
– Вот этого трогал, пытался поднять. Показалось, будто стонал.
– Понятно. А пистолет у дамочки интересный. Взгляни, Федор!
– Точно, Семен Кондратьевич. Никак дело крупное наклевывается.
– Наклевывается… Вот он, маузер. Тоже не старушек пугать собирались. Вот что, дуй с господином писателем в участок, и пусть высылают машину и следственную бригаду. Да и по дороге ворон не лови. Похоже, других свидетелев у нас не будет. Не заступать, не заступать! – прикрикнул старшина на зевак из ближайших домов, столпившихся неподалеку.
– Да вы не переживайте.
Полицейский чин, что записывал показания Виктора в участке, был невысоким полноватым мужиком лет за сорок, с пшеничными усами; лоб и темя его были украшены лысиной, окаймленной возле ушей чуть всклокоченными прядями волос с проседью. В правой руке он держал перо, в левой – медный подстаканник с гладким стаканом тонкого стекла, из которого поминутно отхлебывал чай, позабыв вынуть ложечку.
– Потерпевшие опознаны; личности в уголовном мире известные. Включая и дамочку. Можно сказать, вам крупно повезло: встретились бы они вам в этом переулке живые – вряд ли бы мы с вами тут чаевничали. Да вы сахарку побольше положите, не стесняйтесь. Все четверо – многоопытные бандиты, под смертным приговором ходят и потому церемониев не разводят. Чего им терять, верно? А тут, видать, что не поделили. Ну и нам же работы меньше. Вы, естественно, вне подозрений. Не марочным же вином вы их пристукнули? Это кому скажи – засмеют и на возраст не посмотрят. Таскать вас давать показания тоже вряд ли будут. Дело-то ясное, и, скажу по секрету, закроют его быстро. С мертвого тела спросу нет. Вот прочтите и подпишите, на каждой странице.
Виктор углубился в чтение. Полунамеки подтверждались: полиции не хотелось усложнять, и он, без всяких дополнительных деталей, оказывался случайным прохожим, обнаружившим место происшествия. Правда, личной безопасности это Виктору не добавляло, однако в этой ситуации трудно было решить, кто для него более опасен. Тем более что если на него охотятся бандиты, то из официальных кругов не видно никакой его роли в этом деле: типа шел на место, где его должны были похитить, а там уже разборка произошла, и он не при делах. Поэтому он со спокойной совестью поставил подпись.