Но огромные базары продолжали работать, напоминая торговые городки с улочками-проходами между гигантскими складами, между бесконечными рядами лавок, между постоялыми дворами и пыльными площадками, на которых формировались караваны. Жизнь тут прямо-таки бурлила, бронза, серебро и золото многажды пересыпались из кошелей в сундуки и обратно, а торговые гости шатались по городу, давая работу трактирщикам и «поющим женщинам» – жрицам любви. Было еще слишком рано, чтобы останавливаться на постой, поэтому Лобанов решил не задерживаться в Чанъане – вряд ли ханьские власти простят им бегство из-под стражи. Да и за само нападение на охранников «при исполнении» полагалась соответствующая мера наказания.
Контубернию здорово повезло, что они успели добраться до Чанъаня – курьер из «Золотого города», посланный с приказом «держать и не пущать», прибыл в одно время с преторианцами. Местный градоначальник выслал стражу ловить преступников, но лишь для очистки совести – в любом ином городе иностранцев поймали бы, особо не затрудняясь, только не в Чанъане, где пришельцев было едва ли не больше, чем аборигенов.
Искандер, Эдик и Гефестай остались охранять лошадей, а Сергий, вместе с Тзаной и Лю Ху отправился за пропитанием.
– Кун Цю сказал: «Пища – это Небо людей», – провозгласил конфуцианец.
– Гефестай подпишется под этим изречением, – улыбнулся Сергий.
Выбрав заведение почище, они вошли, окунаясь в волны ароматов.
– Рис, если он не варварский, а ханьский, то есть шлифованный, – наставлял Лю Ху, – можно залить соленым кипятком, настоять несколько минут, потом кипяток слить и дать рису высохнуть на солнце. После этого он хранится недолго, зато его можно замочить на час-другой в холодной воде – и он уже мягкий и вкусный, как вареный!
– Так и сделаем, – согласился Лобанов.
Поторговавшись, набрали в дорогу ломтиков сушеного мяса и маньтоу – приготовленных на пару несоленых хлебцев. Купил он и чая – это были шарики вроде пилюль, скатанные из чайных листьев, размолотых в порошок.
Накупив провизии, Сергий рассчитался с торговцем – под бдительным присмотром Лю Ху, и сказал, обращаясь к Тзане:
– Представляешь, они чай не заваривают, а варят, как суп… Тзана!
Но Тзаны в харчевне не наблюдалось. Подхватив покупки, Лобанов поспешил на улицу, откуда донеслись крики ярости. Испытывая нехорошее предчувствие, он выскочил за порог.
Тзана была неподалеку. Прислонившись к стене, она держала на дистанции четверых купцов – бактрийцев или согдийцев, багровых от отрицательных эмоций. Пятый лежал в пыли со вспоротым животом.
Сергий оставил мешок с провизией и шагнул на помощь девушке, обнажая цзянь. Конфуцианец вытащил кинжал.
– В чем дело? – резко спросил Лобанов, поигрывая мечом. Говорил он на латыни, надеясь, что Лю Ху переведет вопрос, но один из купцов был знаком с римской речью. С перекошенным от злобы лицом, он завопил, тыча пальцем в Тзану:
– Эта девка зарезала Забула! Я, Азрак, сын Гистана из Мараканды, свидетельствую – она ни за что ни про что убила моего земляка!
– А чего он полез ко мне? – ответила Тзана с ожесточением. – Я его дважды предупредила, чтоб не лез!
– О, верные сыны Авесты! – вскричал Азрак, обращаясь к товарищам по ремеслу и вере. – Вы слышали?! Эта девка…
– Угомонись, – сказал ему Сергий. – Во-первых, это не девка, а моя жена. Во-вторых, тебе было сказано – Забула предупредили. Он не внял совету? Что ж, так ему и надо! Умнее надо быть. Пошли, Тзана.
Девушка шагнула к Сергию боком, не отводя глаз от купцов, и правильно сделала. Горячие согдийские парни снова допустили промах – всем скопом кинулись на чету Лобановых.
Неласково улыбаясь, Тзана совершила молниеносный выпад, прокалывая Азраку ногу. Уходя от вертикального удара, она присела на одно колено, и поразила купца в живот. Тот хрюкнул и стал оседать в пыль.
Сергий отражал атаку «сынов Авесты» справа, Лю Ху «трудился» слева, заодно прикрывая Тзану. Одного «согдийского гостя», с козлиной бородкой и злючими глазками, они серьезно ранили, выводя из игры, у другого выбили меч. Купец запаниковал и бросился наутек. Лобанову ничего не стоило в этот момент прикончить согдийца, но он не стал убивать зря, а хорошенько врезал плоской стороной меча по его пухлой заднице. Согдиец выказал неслабую прыть, а последний из купцов сам бросил меч и резво отскочил в сторону, громко прося пощады.
Сергий молча поднял два оброненных клинка, отобрал у стонущего Азрака его акинак, и сказал «ходячим»:
– Забирайте этого и мотайте отсюда.
– Фирак, – простонал согдиец с козлиной бородкой, – помоги сыну Гистана… Я доковыляю сам.
Купцы доволокли Азрака до угла, и уже оттуда прокричали страшное проклятие зороастрийцев:
– Да погаснет огонь в твоем очаге!
– Вали, вали давай… – пробурчал Сергий, перекладывая мечи на руки Тзане. – Смотри, не порежься.
Девушка ласково улыбнулась в ответ. Втроем они двинулись к месту, где оставили коней, и там приключения продолжились.
Сергий успел рассовать по сумкам провиант и оседлать коня, как вдруг, откуда ни возьмись, налетела дюжина оборванцев – босых, но при мечах. Главарь, живописный голодранец в халате без рукавов, прокричал нечто в приказном порядке, и Го Шу торопливо перевел:
– Они требуют отдать им деньги и оружие…
Сергий, еще не остывший после разборки с купцами из Сугуды, выхватил меч и двинулся на босяков. За ним шагнули преторианцы и Тзана, следом скакнули Лю Ху с Го Шу, небрежно помахивая здоровенными цин-люями.
Дружный ответ наглецам был столь яростен, что даже не потребовал боя – оборванцы отступили к стене напротив, уразумев, что выбрали добычу не по зубам.
– Снять оружие, – холодно скомандовал Сергий.
Острие его клинка подрагивало у горла вожака, и тот не стал «дергать тигра за хвост» – медленно расстегнул перевязь, и бросил ножны на землю. Сверху упал цзянь.
Босяки один за другим разоружились, и прижались к стене, жалкие твари дрожащие.
– Деньги есть? – по-прежнему холодно спросил Лобанов.
Голодранцы торопливо пошарили в мешочках на поясе, и показали горсточки бронзовых монеток.
– Мелочь оставьте себе. Вон отсюда!
Го Шу начал переводить, но горе-грабители все и так поняли – их как ветром сдуло.
– Выбирайте оружие, ребята, – ухмыльнулся Сергий.
– Налетай, – потер ладони Эдик, – подешевело!
Теперь клинков хватало на всех, даже на миролюбца И Вана.
– Давайте поскорее покинем эту обитель мира и покоя, – проворчал Гефестай, взбираясь в седло. Все поддержали кушана.
Дорога плавно очертила полукруг и пошла вдоль берега реки Ло. Он был обитаем – то и дело появлялись рыбаки с ловчими бакланами, возникали кучки домиков на сваях, и надо всем витал запах жареной рыбы. Сновали челны торговцев – кто предлагал ткани, кто мебель, кто девочек, кто овощи. Крытые промасленной тканью черные барки с красными фонарями на верхушках мачт стояли у причала. Оттуда слышался звон струн, женский смех и пьяные голоса.