– У кого-то есть предложение получше? – хмыкнул Дима.
– Это возможно? – спросила Настя. – Вы могли бы отправить робота и управлять им на таком расстоянии через прочную горную породу дистанционно?
– Да, – кивнул Абрамс. – «Dalek» сможет расставить по пути усилители сигнала. Если ему удастся миновать зону, где обитают «призраки», он пройдет весь путь до конца.
– А что потом? – спросила Настя.
– Ну, – пожала плечами Нелл. – Если мы доберемся до дворца, вероятно, оттуда мы сумеем уйти.
– Каким образом? – спросил Абрамс.
– На гондоле. Через Пандемониум.
Абрамс расхохотался, приняв слова Нелл за черный юмор.
– Она не шутит, – сказал Гелий.
– Пандемониум? – нахмурился Абрамс.
– Это еще одна большая пещера по соседству с дворцом, – объяснила Нелл, указав за край карты. – Ее на этой карте нет, но именно оттуда появляются «призраки». По приказу Сталина была построена гондола, которая пересекает там огромное озеро. Возможно, это наш единственный путь к спасению.
– Черт! – ругнулся Медвежонок. – По-моему, это просто жуть!
– Мы пытались починить эту гондолу, – вставил Гелий и покачал головой. – Но это будет очень, очень рискованно.
– Значит, это правда… – пробормотала Настя.
Нелл резко повернула к ней голову.
– Что «правда»?
– В письме Трофима Лысенко, которое он написал моей бабушке, были загадочные строчки. Там было сказано о «чудовищах прекрасных и ужасных, которых следует опасаться в недрах Земли».
– Он был прав, – сказала Нелл. – Мы нашли его дневник в ящике письменного стола Сталина. Возможно, он тут побывал и помогал в создании фермы. Я вам покажу этот дневник, когда мы окажемся во дворце. Повторяю: он прав.
– Так вы говорите, мистер Соколов, что гондолу вы отремонтировали? – спросил Абрамс.
– Мотор работает. Но опорные столбы… Один из них частично обрушился. – Гелий уныло покачал головой, убеленной сединами. – А существа, которые там обитают, еще опаснее. Вы просто не представляете! – Гелий обвел всех усталыми, запавшими глазами. – А что же тогда будет с Максимом?
– Неприятно сообщать это вам, дружище, но Максим Драголович отсюда не выйдет ни при каком условии, – сказал Абрамс. – То есть я, конечно, понимаю, что вам не терпится увидеть его голову наколотой на горящее копье, но мы не имеем права рисковать, и времени у нас нет.
– Он хочет спасти Максима Драголовича, – проворчал Дима. – Это я хотел бы увидеть его голову на горящем копье.
– О, прошу прощения, – сказал Абрамс. – У вас обоих.
– Хендер, – проговорила Нелл, повернувшись к селу. – Что ты думаешь? Мы можем каким-то образом добраться до этих ворот? За ними – ферма, там нам ничто не будет угрожать. Нам нужно только пройти двести ярдов по городу. У остальных есть бронированные костюмы. У меня – только эта «кольчуга». Получится?
Хендер нахмурился, глядя на Нелл, и покачал головой.
– Нет. У остальных, может быть, получится. А у тебя – нет, Нелл.
– У нас осталось меньше шести часов. Потом русские замуруют выход, через который мы сюда проникли, – сказал Абрамс. – А потом они пустят сюда горчичный газ, или… да мало ли что они там задумали.
– Возвратиться мы в любом случае не сумеем, – проворчал Медвежонок.
– Я согласна, – сказала Настя, отбросив со лба прядь черных волос. – Я им тоже не верю. Очень может быть, что нам они ту дверь не откроют. Мне раскрыли тайны, за которыми я охотилась двадцать пять лет. Из-за одного этого мне не по себе. Возможно, всех нас заманили сюда для того, чтобы запечатать вход и уничтожить хендроподов. И нас вместе с ними.
– Ну, это глупости, – мотнул головой Абрамс. – Феррелла просто кто-то подкупил. Или он лишился рассудка.
– Мы должны добраться до фермы, Хендер, – повторила Нелл.
Сел опустил голову и зажмурил свои огромные глаза.
– Дай мне подумать.
Остальные переглянулись. Хендер встал с дивана и уселся на ковер перед камином. Он поднял вверх четыре руки, а потом согнул их в суставах и прижал к себе, отчего стал похожим на египетского скарабея. Его шерсть заходила медленными волнами, окрасилась в розовый цвет и запульсировала. Однако вскоре цвет шерсти изменился, она стала черной и лишь примерно раз в минуту стала вспыхивать желтым цветом.
– Что это он делает? – прошептал Медвежонок.
Нелл пожала плечами. Она еще ни разу не видела, чтобы Хендер так себя вел.
– Не знаю.
05:15:40
Кузу пружинисто скакал на четырех ногах, словно индуистский Стрелец, сжимая свой трехстрельный лук. Пересекая город, он то и дело сливался с фасадами домов, совершал отвлекающие манеры, швыряя в переулки фальшфейеры. Он застрелил из лука двух молодых паукотигров, чтобы на их трупы накинулись хищники.
Симбиравьи, поселившиеся у него в шерсти, теперь контратаковали хищных насекомых и заставляли их выделять феромоны тревоги, которые, в свою очередь, обеспечивали Кузу защиту. Сел чувствовал, как с каждым шагом энергия все прибывает и прибывает по мере того, как насыщенная медью кровь обогащается кислородом. Воспоминания и рефлексы, обретенные за долгую жизнь, возвращались к нему. Он бежал, прыгал, отталкивался от стен, хватался за перекладины уличных фонарей, раскачивался и переносился на следующий фонарь, скакал, скользил, катился, срезал углы, вертелся и мчался с опытной ловкостью, которая показалась бы просто сказочной даже самым развитым и проворным людям. Майкл Джордан [57] и Мэджик Джонсон [58] тренировались по двадцать лет, чтобы достичь своего изумительного уровня мастерства. Кузу в своем мастерстве упражнялся девяносто тысяч лет. Поэтому все, что он умел, показалось бы человеку чудом.
Он выбрал самый прямой путь к больнице и двигался в соответствии с картой города, запечатлевшейся у него в сознании. Запоминание местности было важным навыком у него на родине. Минуя каждый перекресток, Кузу запоминал его расположение относительно стоявшей в центре темного города башни со звездой на вершине. Светящиеся статуи, изображавшие фигуры людей, взирали на улицы, словно слепые стражи. Стены Звездной башни были озарены стаями ос и червей-сверлильщиков. Непрерывный гул множества насекомых пропитывал воздух. Небоскреб превратился в гигантский улей, и это порадовало Кузу.
Поравнявшись с воротами, ведущими во второй сектор, сел обнаружил застрявший в них грузовик. Он запрыгнул на крышу кабины и пробрался в просвет ворот, при этом заметил, что ветровое стекло кабины разбито паукотиграми, а дверцы были открыты нараспашку. От людей не осталось ничего, кроме оружия и обрывков одежды, разбросанных по улице. Кузу взял автомат Калашникова и забросил за плечо.