— О господи! — проворчал его брат, выключая радио. — Как ты меня достал!
Судя по звукам, он подошел к Джеймсу. К счастью, я стояла на крыльце, и Митч меня не видел.
— Ты же говорил Райне, что скорее съешь свою руку, чем свяжешься с Либби! — прошептал Джеймс.
— Заткнись, придурок.
— Я не вижу ничего плохого в том, что ты передумал.
Либби вышла в прихожую, поправляя топик.
— Мы решили съездить куда-нибудь и перекусить, — сказал Митч.
— Только поедем на моей машине, — добавила Либби. — Мы возьмем с собой Билли?
— Нет, он вернется в школу, — с раздражением ответил Митч.
— Я могу взять твою тачку? — спросил Джеймс. — Ты же уезжаешь вместе с ней.
— Нет, проклятье! Даже не думай об этом.
— Я просто съезжу в школу и вернусь домой, — настаивал Джеймс.
Наступила пауза, затем Митч вздохнул:
— Если что-нибудь случится, ты — труп.
Либби вышла на крыльцо и заметила меня.
— Это моя подруга, — сказал ей Джеймс.
— Привет.
Она помахала мне детской ладошкой. Митч тоже спустился по ступеням крыльца. Он лишь раз посмотрел на меня, направляясь к подъездной дорожке.
— Убери свой хлам с лужайки и не забудь закрыть гараж, — сказал он, усаживаясь в красную машину Либби.
— Будет сделано, — заверил его Джеймс.
Я вошла в гостиную, которую уже видела раньше. Теперь я могла чувствовать запах этого места. Комната пропахла пивом и хвойным дезодорантом. Как только дверь закрылась за нами, Джеймс начал целовать меня. Он прижимался ко мне с такой силой, словно его уносило в море, нахлынувшее из моих глубин. Он обнял меня за талию и, приподняв, понес в свою комнату. Мои пальцы ног едва касались пола. Мы упали на постель, и я вскрикнула, едва не разбив нос о раму кровати.
И я снова поразилась этому неприкрытому желанию близости. Словно секс был чем-то новым и неизведанным — нашим собственным изобретением, магической алхимией, которую могли создать лишь мы с Джеймсом. Мне удалось снять его рубашку, но металлические пуговицы на брюках оказались слишком тугими.
— Помоги мне, — со смехом попросила я.
Джеймс помог.
— Что ты хочешь на ланч? — спросил он меня.
Я уже не могла говорить. Он целовал меня в шею, словно упивался солоноватым вкусом кожи. К моему удивлению, по моим щекам покатились слезы.
— Я сделал тебе больно?
Он нежно убрал прядку волос, закрывшую мои глаза.
— Нет.
Чуть позже я заметила, что мое платье по-прежнему было на мне. Джеймс оставался в носках и ботинках. Его джинсы нелепо свисали с лодыжек. Я засмеялась и попыталась спихнуть ногой одну штанину. Увидев, что мои слезы прекратились, Джеймс с облегчением вздохнул. Он сбросил одежду и обувь, затем аккуратно раздел меня догола. Я с улыбкой наблюдала за ним. В комнате пахло газетной бумагой. Я чувствовала абсурдную гордость за то, что снова стала Живой. Ко мне вернулись чувства. Я могла осязать этот мир. Чтобы насладиться новыми ощущениями, я лизнула кожу на его плече.
— Джеймс! Мне хотелось бы провести с тобой целую ночь.
— Да, если бы ты была в моей постели, меня не мучили бы кошмары, — сказал он.
— Тебе снятся плохие сны?
Он смущенно нахмурился, не желая говорить об этом.
— Рассказывай. Что тебе снится?
— В таких снах я всегда кричу на Митча. Во всяком случае, мне кажется, что это Митч. Я предупреждаю его о какой-то опасности, а он не слышит меня.
— Мне хочется проводить с тобой каждую ночь, — прошептала я.
— Однажды так оно и будет.
Джеймс накинул на нас покрывало и крепко обнял меня. Увидев мои поджатые губы, он торопливо добавил:
— Уже скоро. Вот увидишь.
— Когда?
— Нам почти восемнадцать. Став совершеннолетними, мы сможем зарегистрировать брак и создать семью.
— Зачем нам притворяться, что мы юные подростки? Ведь это ложь, не так ли? Давай уедем в другой город и объявим себя двадцатиоднолетними молодыми людьми.
Ему понравился мой план.
— Когда твой день рождения? — спросила я. — То есть день рождения Билли?
— В октябре, — ответил Джеймс.
— Остался всего месяц.
— На самом деле тринадцать месяцев.
Увидев мое опечаленное лицо, он с улыбкой добавил:
— И перед этим нам не помешала бы помолвка.
— Ты будешь просить у меня руку и сердце?
Он уселся на мне, вдавил мое тело в матрас и зажал меня между коленями. Покрывало на его плечах походило на накидку. Я лежала перед ним — доступная и обнаженная. Внезапный сквозняк заставил меня прикрыть грудь ладонями. Джеймс мягко отвел мои руки в стороны, словно крылья. Он напоминал мне художника, который продумывал позу для своей модели.
— Мисс Элен, я стою перед тобой на коленях, — сказал он. — Ты выйдешь за меня замуж?
Мой внутренний голос зашептал предостережения: «Ты слишком счастлива. Еще мгновение, и этот сон закончится». Но мне не хотелось тратить время на страхи.
— Да, выйду, — ответила я.
Наверное, он собирался завершить наше обручение еще одним соитием, но его взгляд остановился на маленьких настольных часах.
— Нам пора возвращаться в школу.
Когда мы оделись и зашли на кухню, Джеймс сунул руку в карман:
— Я приготовил для тебя подарок.
Он вытащил маленький круглый предмет и приподнял его к правому глазу, как монокль. Это был пластмассовый значок с отпечатанной надписью «Ты мой дом».
— Почему тут такие слова? — спросила я, предвкушая интересную историю.
— На уроках английского языка мы играем в литературную игру, — ответил он, прикалывая значок к моему платью. — Если ты угадываешь персонаж, который произносит ту или иную фразу, тебе выдается значок с этой надписью.
Я вспомнила, что годом раньше мистер Браун уже играл в такую игру со своими учениками.
— Понятно. Фразу на значке произнес Смик. [5] Не так ли?
— Верно! — засмеявшись, сказал Джеймс. — Мы с тобой могли бы собрать целый сундук со значками и сокровищами.
Взяв на кухне яблоко и бутылку воды, он повел меня в гараж. Я поглаживала пальцами значок, словно тот был магическим амулетом. Джеймс подошел к автомобилю, пошарил рукой под передним левым крылом и вытащил жестяную коробку, в которой хранились ключи от машины.