Наше бегство осталось незамеченным. Мы сели в автобус. Джеймс долго изучал схему маршрутов, приклеенную к стенке над сиденьями. Казалось, он искал на ней секретные инструкции о том, как заманить Билли обратно в его тело.
На этот раз, когда мы с Джеймсом расписывались в книге посетителей, я внесла в графу свое прежнее имя — Элен, а не Дженни. И затем добавила Лэмб — фамилию моих родителей или мужа из той жизни, которую я не помнила. Вставив авторучку в пластмассовый колпачок, я последовала за Джеймсом. В коридорах госпиталя пахло супом и кофе. Когда мы вошли в палату, мать Билли сидела в кресле на колесиках. Ее босые стопы лежали на коленях Верны. Старая подруга аккуратно красила ногти женщины бледно-розовым лаком. Мы остановились на пороге.
— Так-так! — с улыбкой сказала Верна. — Я вижу, непослушный кот снова выбрался из мешка.
Джеймс подошел к матери Билли. На ней был желтый халат с маленькими розами.
— Если бы я не притворялась, что вам нужно подвозить меня в госпиталь, — сказала Верна, — Митч вообще не приезжал бы сюда.
Джеймс не слушал ее.
— Кто твоя подружка?
— Меня зовут Дженни, — представилась я.
— Верна, вы же знаете, как наркотики могут влиять на мозг подростка? — спросил Джеймс.
— Конечно, милый, — простодушно ответила женщина.
Он посмотрел на нее со смущенной улыбкой:
— Вы лучшая подруга мамы, не так ли?
— С восемнадцати лет.
— Тогда расскажите мне, что с ней случилось. Я почти ничего не помню.
Немного подумав, она кивнула:
— Твой отец ушел в запой. Митч был на работе и не мог защитить вас с матерью. Пьяный дуралей сначала бил ее руками, а затем взял подставку для книг. Он уже не контролировал себя.
— Почему я не вмешался?
— Милый, — с укором сказала она. — Тебе было двенадцать лет. Когда ты начал кричать, он выбросил тебя в окно.
— Наверное, Митч винит меня в этом. Я прав?
Его вопрос заставил Верну нахмуриться. Она закрыла флакон с лаком и строго посмотрела на него:
— Нет, Билли. Митч думает, что, будь он дома, ему удалось бы утихомирить отца.
— Как зовут маму? — спросил Джеймс.
Мы оба уже слышали ее имя. К сожалению, я тоже не запомнила его. Верна выглядела немного встревоженной:
— Сара.
Она опустила ноги неподвижной женщины на пол и отошла назад. Джеймс встал перед коляской на колени.
— Сара, — прошептал он. — Билли не умер. Я сохранил ему место. Но я не знаю, как позвать его обратно.
Сжав в ладонях ее правую руку, он попытался заглянуть ей в глаза. Голова Сары склонилась на грудь. Губы безвольно отвисли.
— Помогите мне, — попросил Джеймс.
Я молилась, чтобы он получил какое-нибудь сообщение. Верна выглядела смущенной и напуганной.
— Пожалуйста, подскажите мне, — продолжил Джеймс. — Что мне нужно сделать?
Верна повернулась ко мне, но я не могла ответить на ее безмолвный вопрос.
— Прошу вас. Хотя бы намекните.
Джеймс поднес правую руку Сары к своему лицу.
— Покажите, что мне нужно сделать.
Мать Билли была неподвижной, как восковая кукла. Но я заметила, что ее левая рука начала слегка подергиваться.
— Что происходит?
В голосе Верны чувствовался страх. Я пристально наблюдала за дрожавшей рукой Сары. Ее обручальное кольцо поблескивало в свете люминесцентных ламп.
— Смотри, — сказала я.
Джеймс проследил за моим взглядом и тоже увидел едва заметные подергивания. Он прикоснулся пальцем к кольцу, и рука перестала дрожать:
— Спасибо, Сара.
Поцеловав ее ладонь, он повернулся к Верне.
— Где держат моего отца?
— В Клисане.
Ее глаза блестели от слез.
— Митч никогда не брал тебя туда?
— Где это? — спросил он.
— Сразу за Менло-Парк-Плаза.
Верна потянулась к сумочке:
— Я отвезу вас.
— Нет, — сказал Джеймс, взяв меня за руку. — Пожалуйста, оставайтесь здесь. Саре нравится ваша компания.
Мы торопливо вышли из палаты. Верна с тревогой смотрела нам вслед. Когда мы подходили к парковке, за которой находилась автобусная остановка, я оглянулась и увидела через стеклянную дверь, что Верна уже спустилась в фойе. Она просила телефон у девушки-администратора.
* * *
Первые два квартала Джеймс стоял рядом с водителем, и тот объяснял ему, где лучше пересесть на другой автобус. Позади меня сидел мужчина с ребенком на руках. Малыш устало рыдал, и его неумолкающий плач вызывал болезненную резь в моих костях. Будучи Светом, я редко слышала хныканье маленьких детей. Теперь же каждый всхлип пульсировал колючим эхом в моей голове.
Джеймс подошел и, сев рядом, прижал мою ладонь к своей груди. Он, как рыцарь перед боем, собирался с силами. Его взгляд устремился к горизонту. Он рассеянно потирал мои пальцы. «Пожалуйста, — подумала я, — не оставляй меня». Посмотрев в окно, я увидела три отраженные фигуры. Одно мое отражение и два — Джеймса. Он сжал мою руку.
— Ты видела? — прошептал он. — Это его лицо.
Двойной образ исчез.
— О чем ты говоришь? — спросила я.
— Это был Билли.
Я почувствовала внезапную радость. Наша встреча с Сарой вызвала его обратно. Я осмотрела все окна, желая увидеть дух Билли. Но его присутствие тревожило меня. Я боялась, что он был предвестником моей скорой разлуки с любимым. Когда мы пересели на второй автобус и устроились на передних сиденьях, Джеймс наконец поцеловал меня. Он будто нырнул в прохладный водоем перед тем, как отправиться в путь через пустыню. Я чувствовала, что он хотел меня. На его щеках появился румянец.
— Что ты скажешь его отцу? — спросила я.
— Не знаю.
— А что будет с нами?
Я сидела, обнимая его руками за шею.
— Не знаю.
Наши тела трепетали, но по разным причинам. И в этом не было любовной лихорадки. Я дрожала от страха, а Джеймс — от азарта. Он напоминал мне охотника, который выслеживает медведя или маленького мальчика, сбежавшего из дома в ночь на Хеллоуин.
Глисанская тюрьма встретила нас серой решеткой. За просторной лужайкой перед длинной высокой оградой располагалось административное здание, похожее на мавзолей, из которого не смог бы сбежать ни один труп. Пока Джеймс, склонившись над стойкой, разговаривал с дежурным офицером, я стояла в фойе у стеклянных дверей. В зале ожидания находилось полдюжины людей. Они сидели в пластиковых креслах вокруг низкого столика, на котором лежали старые поблекшие журналы: чернокожие мужчины среднего возраста, большая толстая женщина с гигантской сумкой и бледная девушка с родинкой над глазом.