Тело Нади качнулось. Рот вернулся в исходное положение, а глаза закрылись. На секунду Истомину показалось, что от трупа отделилась какая-то черная дымка и вылетела в зал. Когда Александр снова посмотрел на дверь, там стояла Света, закрыв руками рот. В ее глазах читался ужас.
* * *
Они сели в машину. Света все еще не могла произнести ни слова. Саша достал сотовый и собирался набрать 112, но тут же передумал. У него не было времени на это. Если соседи слышали визг психа-извращенца, то уже наверняка вызвали полицию. А если нет? Наде уже не поможешь, а этот упырь сам с собой весело проводит время. Так что сбежать не сбежит.
– Что там произошло? – наконец спросила Света.
Саша молчал, все еще размышляя, позвонить ему со своего сотового или…
– Истомин! Ты можешь мне сказать, что происходит?!
Александр сбросил вызов и посмотрел на Светлану. Ее большие глаза наполнили слезы.
– Девочка, которая видела Дока, повесилась.
– Это я видела. А кто этот мужик и почему они голые?
«Потому что этот мудак – педофил и извращенец!» – хотел крикнуть Истомин, но передумал и сказал:
– Он просто больной человек, сумасшедший.
– Что происходит с детьми?
Саша впервые видел, что женщина плачет молча. Вернее, он вообще впервые видел, как плачет женщина. Лида до этого только устраивала истерики.
– Дети ни в чем не виноваты, – сказал Саша и еще раз посмотрел на мобильник. – Вся вина лежит на взрослых. Мы слишком много стали уделять внимания личной жизни, позабыв о жизни детей.
Вдали раздался вой сирен. Соседи бывают иногда полезны. Истомин убрал телефон. Света достала салфетки и вытерла слезы.
– Знаешь, когда мне было девять, – начала Света. – Я завела блокнотик и писала туда о своих отношениях с родителями. В основном мрачные мысли. Наверняка было все хорошо. Сейчас, кстати, у меня только хорошие воспоминания. Ну а тогда… В блокнотике были нарисованы кресты и могилы. А самое главное – там была такая фраза: «Я не нужна им. Папа любит маму, а мама – папу. Меня никто не любит». И в конце этого опуса я нарисовала могилу с крестом. Я, наверное, просто любила их рисовать.
– Ты помнишь дословно?
– Вбили, – улыбнулась Света. – Когда мама нашла блокнотик и показала отцу. Они решили, что я что-то задумала. Ну, самоубийство там, – Света посерьезнела, – и все дела. Что там началось! Мама в слезы, отец за ремень, а потом в слезы. В общем, выбили они в тот день из меня эту дурь. Если я потом и рисовала холмики, с первого взгляда похожие на могильные, то они все были в цветах. Даже в игре крестики-нолики я всегда выбирала только нолики.
– Мы были другими, – противореча себе, произнес Саша.
– Может быть, – пожала плечами Света.
– А сейчас мы как все – безразличны к окружающим в угоду себе.
К подъезду подъехали «Скорая» и полицейский «Форд».
– Света, нам надо еще съездить по одному адресу. Надеюсь, там еще не случилось страшного.
* * *
«Акцент» выехал в промзону. Света посмотрела по сторонам.
– Что, здесь живут люди?
– Я здесь не был ни разу, но думаю, что да. Вон там дальше, видишь? Пятиэтажные дома. Нам в один из них.
– Ужас. – Света скривилась.
Когда раздался телефонный звонок, Света вспомнила о звонке Антона. Но решила рассказать Саше только после разговора по телефону. Она припарковалась возле старой тепломагистрали, достала телефон и нажала зеленую трубку.
– Да.
Она молча выслушала собеседника, кивнула, будто тот мог ее увидеть, и отключила телефон. Света сидела молча и смотрела на заброшенную водонапорную башню.
– Что-то случилось?
– Похоже, мы нашли твоего Доктора Вэбера.
Александр не знал, как реагировать. Внутри него была буря, а снаружи он все так же был спокоен.
– Ты слышал меня?
– Где? – только и смог спросить Истомин.
Света рассказала все, что узнала от Антона.
– Он тебе назвал его адрес? – спросил Саша, как только она закончила.
– Да.
– Тогда поехали.
Дорога заняла не больше двадцати минут. Андрей Михайлович Долгов жил на Быковской улице в новенькой шестнадцатиэтажке. Света припарковалась у единственного подъезда и вышла из машины.
– Ты куда? – спросил Александр и тоже вышел.
– С тобой. Что-то мне надоели сумасшедшие люди и повешенные дети.
Саша кивнул и пошел к подъезду. Света закрыла машину и пошла за ним.
Они поднялись на лифте на тринадцатый этаж. Истомин думал о встрече с виновником множества смертей. Думал о мрази без чести и совести, без любви и сострадания. Чикатило наверняка в гробу перевернулся от зависти к этому подонку.
– Саш, может, давай полицию вызовем?
– Ты можешь посидеть в машине, – ответил Истомин.
Они подошли к железной двери и замерли. Дверь нужной им квартиры была опечатана. Так бывает, если человек очень быстро куда-то делся. В бегах, под арестом или… Саша не хотел «или». Он хотел посмотреть в глаза этой твари.
– Что это, Саш?
– Пока еще не знаю.
Вдруг они услышали лязг открываемых замков. Они повернулись на звук. Соседская дверь открылась ровно на столько, чтобы высунулась голова с курчавыми, выкрашенными в рыжий цвет волосами.
– Вы квартиру смотреть?
Света мотнула головой и собиралась сказать правду, но Истомин взял ее за руку и сделал шаг к соседке.
– Да.
Торчащая голова кивнула и скрылась за дверью. Звякнули ключи, и дверь открылась полностью. Женщина в спортивном костюме подошла к соседской двери и сорвала наклейку.
– Это я ее сама клею. От воров, – пояснила соседка.
Саша не мог даже себе представить, каким образом эта бумажка помогает уберечься от воров, но понимающе кивнул. Женщина открыла дверь, пропуская вперед посетителей.
– Продать Виктор ее не может, вот и сдает, – пояснила она, когда они прошли в зал. – Квартирка просторная. Они-то здесь и пожить не успели толком.
– Что-то случилось? – спросил Александр, не рассчитывая на ответ.
Женщина «зависла», на лице отобразилась борьба: рассказать или нет. «Расскажи, – мысленно подсказал Саша. – Ведь тебе есть что рассказать, правда?»
– Виктор не велел никому рассказывать… Но вы бы все равно узнали, да?
– Уж не сомневайтесь, – заверил женщину Истомин.
– Так вот. Где-то с год назад, – начала женщина почему-то шепотом, будто Виктор сидел в соседней комнате и подслушивал, – Наташенька выбросила в окно своих деток.