— Ненавижу мед! Он такой липкий, тягучий, меня от него тошнит.
— Ладно, тогда приехал бы без меда.
— Ты еще скажи, шоколадку бы привез. Наверное, ты никак свою молодость забыть не можешь?
— О чем ты, Роза?
— О твоем тяжелом детстве. Наверное, ты недоедал, Ефим, все время сладкого хотелось, шоколадка, видно, была большим подарком?
— Да, ты права, комплексы. Детские комплексы.
— Ладно, присылай машину. Пойду, приму ванну.
Ефим Аркадьевич отключил телефон, сладко повел плечами и провел рукой по животу. «Надо собой заниматься, живот уже вон какой наел. А все почему? — спросил себя Гусовский. — От нервов», — сам себе ответил олигарх, Он вызвал секретаршу, блудливо взглянул на нее.
— Готовы бумаги?
— Да, Ефим Аркадьевич, уже давно.
— Давайте просмотрю. Меня интересует, в первую очередь, проект договора.
— Он сверху.
Секретарша принесла бумаги. Гусовский водрузил на мясистую переносицу очки и принялся читать. При этом он шевелил губами, смакуя слова, особенно цифры. Он, как никто другой, понимал, что слова словами, а цифры — самое главное. Пара оборотов ему не понравилась. Он вызвал секретаршу:
— С юристами уточняли вот этот пункт?
— Да, Ефим Аркадьевич, проверено-перепроверено.
— Хорошо, я подумаю. Завтра подпишу.
Через несколько минут олигарх с многочисленной охраной отбыл из Москвы за город в свой огромный особняк. По дороге, прямо за кольцевой, кортеж обогнал какой-то безумец на серой «тойоте», это было единственное происшествие за всю дорогу.
За любовницей была послана машина. Ефим Аркадьевич заказал ужин на две персоны и, уединившись в кабинете, сел за компьютер. Вначале читал прессу, затем вставил диск и принялся просматривать колонки цифр, отчет о работе за второе полугодие и прогнозы. Он читал придирчиво, находя изъяны в работе, иногда записывал цифры и короткие фразы в блокнот, лежащий рядом. Посмотрев на часы, Гусовский чертыхнулся. До приезда любовницы оставалось еще больше часа.
«Странный сегодня вечер, — подумал он, — никто не беспокоит звонками. Наверное, все уже привыкли к тому, что этот вечер принадлежит женщине. У меня никогда не было такой женщины. Лицо ее можно забыть, вычеркнуть из памяти, но тело забыть невозможно: каждая мышца, каждая клеточка вздрагивает, при прикосновении. Чертовка! При этом она проститутка, и мне это нравится. Она независима, ее нельзя принудить, можно лишь упросить, уговорить», — Гусовский вздохнул.
Он принялся играть в покер, умело и быстро. Умудрился обыграть компьютер, и это его развеселило. Настроение стало праздничным. О безумном посетителе, похожем на царя Николая, олигарх забыл.
Когда ему доложили, что машина подъехала к подъезду, он спустился вниз и на крыльце встретил Розу. Молодая женщина была в роскошной шубе, на высоких каблуках. Придерживая полу шубы, пару месяцев тому назад подаренной олигархом, она протянула руку для поцелуя, сама же этому рассмеялась и поцеловала Гусовского в лоб. Она была на полголовы выше Ефима Аркадьевича, а тут еще каблуки... В общем, для того, чтобы поцеловать его в лоб, ей пришлось даже немного согнуть спину.
— Кто-нибудь есть или мы будем одни?
— Ты как хочешь? — спросил Гусовский.
— Хочу, чтобы мы были одни.
— Значит, будем одни.
Войдя в гостиную, где горел камин и стояли свечи на столе, Роза сделала несколько шагов в сторону от Ефима Аркадьевича и элегантно распахнула шубу. Ефим Аркадьевич заморгал и восхищенно вздохнул.
— Нравится? — спросила Роза своим грудным волнующим голосом.
— Да, — ответил без стеснения олигарх, — очень. Кроме чулок с поясом на точеном теле ничего не было.
— Вот, — сказала Роза, она позволила Ефиму Аркадьевичу поцеловать себя в грудь, — я хотела сделать тебе сюрприз. Как тебе мой подарок?
— Лучше, чем моя шуба, — сказал Гусовский.
— Но без твоей шубы сюрприз бы не удался.
— К столу или в спальню? В сауну?
— Я хочу пить, — сказала Роза.
— Сейчас. Что пить изволите?
— Воды. Обыкновенной воды, но полный стакан.
— Хорошо, — сказал Гусовский, наполняя стакан водой.
Роза пила жадно, словно внутри у нее все горело. Капельки стекали по подбородку на грудь, Гусовский завороженно следил за их бегом.
— А теперь, — сказала Роза, — пройдемте в спальню. А уж потом мы насладимся пищей, Ефим Аркадьевич.
Она схватила олигарха за руку и потащила в спальню. Ефим Аркадьевич не сопротивлялся, он лишь повизгивал и вскрикивал:
— Погоди, штора...
— Не надо закрывать штору, ничего не надо... — сказала Роза.
В полукилометре от дома на горке стоял мужчина, прижимая к глазам бинокль с очень мощной оптикой, настолько мощной, что он мог рассмотреть даже застежки на поясе любовницы Гусовского. Затем бинокль сменил фотоаппарат с длинным телеобъективом. Глеб фотографировал с плеча: один снимок, второй, третий. Он сложил фотоаппарат и бинокль в кожаный кофр, забросил ремень на плечо. Выкурил сигарету, прижимаясь спиной к шершавому стволу сосны, затем не спеша покинул место наблюдения.
Серая «тойота», стояла в кустах на обочине проселочной дороги. Пахло листьями и землей. Глеб немного постоял, глядя в темное ночное небо, рассматривая три сверкающие звезды, потом забрался в машину и, не включая габариты, ловко развернул автомобиль на проселке и направился к городу.
* * *
Несколько дней во дворе дома на Цветном бульваре, где были зверски убиты рыбный магнат Баневский и три его личных телохранителя, только об этом и говорили. Не каждый же день убивают соседей. Но время делает свое дело: кровь с тротуара и крыльца была смыта, дорогущий «мерседес» увезли, только разговоры продолжались. Следователи прокуратуры, ФСБ и уголовного розыска ходили по двору, опрашивали жильцов. Кое-кого даже вызывали повестками в кабинеты.
Не минул сей участи и бизнесмен Игорь Дмитриевич Кайманов. Это его ротвейлер бросился вдогонку за убийцей по команде «Фас!».
В кабинете следователя Кайманов все больше молчал, а то, что говорил, было убедительно:
— Понимаете, я ничего не видел. Я обычно по сторонам не смотрю, а пес, он сам сорвался, царствие ему небесное. Вы не знаете, какой он был добрый.
Следователю пришлось выслушать, как пять лет назад, когда дела у Игоря Дмитриевича шли не очень хорошо, дальний родственник подарил ему щенка. И этот щенок стал огромным кобелем, таким послушным и таким ласковым, что с ним даже грудных детей можно было бы оставлять. Но детей у Игоря Дмитриевича Кайманова не было, и виновата в этом была не супруга, а сам Игорь Дмитриевич. Когда-то, в молодости, он переболел плохой болезнью и детей иметь уже не мог. Ребенка ему заменял пес. Любил он своего Лорда беззаветно, так даже родители своих детей не любят.