Обладатель шелестящего голоса усмехнулся и холодно проговорил:
– Ты для меня – открытая книга. Я знаю, кто ты. Знаю, как ты стал «Владом Марковым». И знаю, что ты хранишь в сейфе за картиной. Так что не вздумай со мной шутить.
Рука, сжимающая загривок Влада, разжалась. Он медленно поднял голову и посмотрел в зеркало. За спиной у него никого уже не было.
Влад сорвал с вешалки полотенце и прижал к разбитому носу, затем быстро прошел, почти перебежал в комнату, остановился перед камином, сдвинул висящую над камином картину, распахнул приоткрытую дверцу сейфа и, лишь увидев аккуратные пачки долларов, перетянутые резинками, облегченно вздохнул.
Кем бы ни были эти парни, деньги они не взяли. А это значит… «А это значит, что они серьезные люди и шутить с ними не стоит», – сказал себе Влад.
Через час, побросав в сумку вещи и деньги, он выехал в аэропорт.
Частный детектив Анатолий Щербак навалился на стойку регистратуры локтями и, посмотрев на озабоченное лицо медсестры, мягко проговорил:
– Ну, как?
– Есть, – отозвалась та. – Имя пациентки, о которой вы спрашиваете, – Светлана Иванова.
– Значит, все совпадает, – кивнул Щербак.
Медсестра подняла на него взгляд и непонимающе спросила:
– Что совпадает?
Щербак вздохнул и проговорил со скорбным видом:
– Света Иванова – моя двоюродная сестра. Могу я ее навестить?
– Нет, не можете, – сказала медсестра. – Светлана Иванова находится в очень тяжелом состоянии. Ее нельзя тревожить.
– Да господь с вами, я и не собираюсь ее тревожить! Просто посижу рядышком, подержу ее за ручку… Мне и нужно-то всего пять минуточек.
Медсестра качнула головой и повторила:
– Нет, это невозможно.
Щербак вздохнул.
– Знаете… – снова заговорил он. – Ради любимой сестры я готов на все!
Толя положил на стойку руку, держа между указательным и средним пальцами сложенную в несколько раз стодолларовую банкноту. Затем как бы невзначай разжал пальцы, и она упала на стол медсестре.
Девушка уставилась на стодолларовую бумажку изумленными глазами, затем перевела взгляд на Щербака. Он добродушно улыбнулся:
– Всего пять минуточек. Я даже разговаривать с ней не буду. Просто посижу рядышком, посмотрю на нее.
Медсестра взяла со стола регистрационный журнал и накрыла им купюру.
– Ну, хорошо, – сказала она. – Только пять минут.
– Можете засечь время, – улыбнулся Щербак.
– Пятая палата, – сказала медсестра. – Прямо по коридору, по левую сторону.
– Вот спасибочки! Дай тебе бог здоровья, красавица!
Щербак нахлобучил на лысоватое темя шляпу, которую до сих пор мял в руках, развернулся и зашагал по коридору.
Перед палатой номер пять его остановил рослый парень в темном костюме и наброшенном сверху белом халате.
– Вы кто? – строго спросил парень.
– Я? – округлил глаза Толя. – Врач!
– Я вас раньше здесь не видел, – подозрительно проговорил парень.
– Я вас тоже. А вы, я извиняюсь, кто?
– Я…
– Ах да, меня предупреждали. – Щербак улыбнулся. – Странно, что вас не предупредили обо мне. Так вы дадите мне пройти?
Верзила колебался.
– Мне надо позвонить, – сказал он. – Постойте пока здесь.
Верзила сунул правую руку в карман брюк, намереваясь достать телефон. В этот миг Щербак шагнул к нему, схватил левой рукой за правое предплечье, удерживая руку противника в кармане, а затем ударил его локтем в лицо.
Парень рухнул ему на руки. Щербак дотащил его до стульев и аккуратно усадил. Прижал пальцы к его шее, потом приподнял веко.
– Пожалуй, чуток переборщил, – с досадой проговорил Толя. И участливо добавил, обращаясь к парню: – Прости, братишка, в ближайшие несколько дней тебе будет очень несладко.
Вздохнув, Толя снял с покалеченного парня халат, надел на себя (отметив мимоходом, что в кармане халата звякнули ключи) и быстро вошел в палату.
В палате было тихо, лишь слышалось дыхание пациентки – медленное, с легким присвистом.
Толя взглянул на нее. Грязные светлые волосы ее перепутались и самым несимпатичным образом прилипли ко лбу. Под глазами и на переносице – кусочки пластыря телесного цвета.
Пациентка была укрыта простыней до самого подбородка, виднелась только тонкая правая рука. Некоторое время Толя Щербак пристально вглядывался в лицо пациентки, после чего тихо воскликнул:
– Вот оно что!
Частный детектив склонился над девушкой и тихо позвал:
– Ольга. Ольга Александровна! – Не получив ответа, Щербак снова повторил ее имя и потряс женщину за плечо.
Она что-то пробормотала, но не проснулась. Щербак приподнял одно веко Ольги, изучил зрачок, затем взял ее руку и пощупал пульс.
Из коридора донеслись отдаленные голоса. Говорили явно на повышенных тонах. Щербак выпустил руку Ольги из своих толстых пальцев, достал из кармана мобильник, навел его на лицо пациентки и щелкнул клавишей встроенного фотоаппарата. Потом еще раз и еще.
Он взглянул на дисплей, чтобы удостовериться, что фотография получилась, затем убрал мобильник в карман и посмотрел на пустые ампулы, лежащие на тумбочке.
– «Триазолам… Флуразепам…» – прочел он надписи на флаконах, перевел взгляд на капельницу и недовольно сдвинул брови. Женщина была оглушена снотворным. Да не простым, а тем, которое – если давать его в таких лошадиных дозах – может вызвать антероградную амнезию [1] .
– Ох, лышенько, лышенько… – проговорил сердобольный Щербак. – Пара дней беспамятства тебе обеспечена.
Он на секунду задумался, после чего вынул из вены Ольги Князевой иглу и прикрепил ее кусочком пластыря так, чтобы лекарство из капельницы стекало по руке и капало на пол.
Проделав эту операцию, Щербак снял белый халат, швырнул его на стул и быстро прошел к окну.
Возле окна рос огромный клен. До него было метра два. Щербак прикинул, что вполне может допрыгнуть. Но вот что делать дальше?
Голоса за дверью зазвучали громче. Медлить было нельзя.
Щербак распахнул окно и вскарабкался на подоконник. Затем перекрестился, хорошенько прицелился и сиганул на клен. Допрыгнуть до ствола он не сумел, поэтому ухватился руками за ветку. Ветка, угрожающе скрипя, согнулась.
Из окна донесся скрип распахнувшейся двери, затем – мужские голоса. Щербак посмотрел вниз.