– Зачем это? – прищурилась Ольга.
Бычок криво ухмыльнулся:
– А вам, богатым коммерсам, нужны такие, как мы. Захочешь кого-нибудь вальнуть – а я тут как тут. И дело сделаю чисто, и язык за зубами держать буду. Поди плохо?
Ольга ничего на это не сказала. Она прикрыла глаза и устало откинула голову на спинку кресла. Но подремать удалось недолго.
– Мы приехали, – пробасил Бычок.
Машина дернулась и остановилась. Ольга выглянула в окно. Обычный жилой квартал. Двенадцатиэтажная коробка. Дворик с детскими горками и качелями.
– Куда мы приехали? – спросила она.
– В ателье.
– В ателье?
Бычок кивнул на двенадцатиэтажку.
– Хата одного барыги-перекупщика, – объяснил он. – Подберем тебе платьице пофасонистее, а мне костюм. А насчет сестренки не переживай. Все сделаю чисто, она даже не будет мучиться.
– Как? – тихо спросила Ольга.
– Я затихарюсь в дамской комнате, ты ее туда заманишь.
– А потом?
– Потом… – Бычок небрежно пожал плечом. – Да как обычно. И не жалей ты ее! Она ведь тебя не пожалела. Давай, выходи из машины. И помни про волыну.
– Про что?
– Про пистолет, – перевел он на нормальный человеческий язык.
Ольга открыла дверцу и с удовольствием вдохнула ворвавшийся в салон прохладный воздух улицы. На сердце у нее было тяжело, и даже свежему ветру не удалость разогнать зловещие, мрачные тучи, сгустившиеся у нее в душе.
Выйдя из комнаты отдыха, Лиза нашла в кабинете Дениса Люблинского. Он полулежал на кожаном диванчике с бокалом коньяка в одной руке и ополовиненной бутылкой в другой. Денис посмотрел на Лизу, когда она вошла, но, казалось, не узнал ее сразу. Помутневшие глаза за стеклышками очков долго не могли сфокусироваться.
– А, пришла… – Он сел и поправил бокалом очки.
– Почему ты пьешь? – спросила Лиза.
Денис глупо улыбнулся и сказал:
– Хочется. Глотнешь?
Он протянул Лизе бутылку. Она нахмурилась.
– Денис, нам надо ехать на презентацию, а ты пьян.
– Чушь! – фыркнул он. Залпом допил коньяк, оставшийся в бокале, и плеснул из бутылки еще. – Я трезв! – объявил он, постукивая горлышком бутылки по краю бокала. – Как стекло! Как монашка перед Пасхой!
Наполнив бокал до краев, он швырнул бутылку на пол и поднес бокал к губам, но по пути расплескал половину коньяка на рукав и рубашку.
– А, черт… – Он поморщился, переложил бокал в сухую руку и отпил несколько глотков.
– Ясно, – сказала Лиза. И вздохнула: – На презентацию мы не поедем. Может, оно и к лучшему.
– Мы поедем на презентацию, – развязно сказал Люблинский. – И ты будешь там блистать… Как звезда… Как брильянт… Как настоящая Ольга Князева!
Он пьяно засмеялся и снова отпил из бокала.
– Кстати, забыл тебе сказать… Наши дела идут успешно! Мы с тобой благополучно просрали жилой квартал и сто миллионов баксов. И все это за несколько дней. Думаю… – Он икнул. – Думаю, это рекорд!
У Лизы подкосились ноги. Она села на край стула и, пристально глядя на Дениса, проговорила:
– Я не понимаю… Про какие сто миллионов ты говоришь?
– Ах, ты не понимаешь? А ты вообще хоть что-нибудь понимаешь, а?
Он хищно прищурился и спросил с пьяной подозрительностью:
– Кто ты, вообще, такая? Откуда свалилась на мою голову?
– Ты сам меня сюда привез.
– «Привез…» Ты что – проститутка, которую я снял на Тверской?
– Денис!
– Хватит звать меня по имени! Для тебя я Денис Геннадьевич! А ты – шелупонь провинциальная. Тоже мне – Ольга Князева! Да ты посмотри на себя… – Люблинский скривился и презрительно проговорил: – Жалкое подобие!
Лиза вскочила со стула.
– Я уезжаю домой, – дрожащим голосом произнесла она и двинулась к двери.
– Стой!
Люблинский резко схватил ее за руку и дернул на себя. Лиза упала ему на колени. Бокал со стуком ударился об пол. Лиза хотела встать, но Денис удержал ее:
– Не дергайся.
– Отпусти меня! – покраснев от ярости, выкрикнула Лиза.
Денис вгляделся в ее лицо и пробормотал с усмешкой:
– Надо же… Вылитая Ольга… Никак не могу привыкнуть.
– Ты меня отпустишь?
– Холодная, неприступная… Знаешь, что она обо мне сказала? Что я для нее – не мужчина!
– Денис, я не хочу это слушать.
– «Не мужчина», понимаешь? Я дарил ей цветы… Кормил за свой счет в самых дорогих ресторанах… А она… Она так и не поняла. Думала – я все это делаю из дружеских побуждений. Нет, ты видела таких тупых баб, а?
Лиза снова попыталась вырваться, но тщетно. Денис держал крепко.
– Все думают, что мы с ней спим, – с саркастической усмешкой продолжил он. – Куда там… Она меня даже близко к двери своей спальни не подпустит. Я для нее мальчик на побегушках… Дениска Люблинский – «оксфордский мальчик»! Секретарь с записной книжкой в руках… Сделай это, подай то, позвони тому…
Внезапно он осекся, снова вгляделся в лицо Лизы и вдруг сказал:
– Слушай, а давай я представлю, что ты – это она. Точно! Ты – это она! Иди ко мне…
Люблинский обнял ее и попытался поцеловать, но Лиза увернулась.
– Денис, остановись!
– Да ладно тебе кочевряжиться! Ты же в этом своем… Новостройске… наверняка переспала с половиной города. У вас же там свободные нравы… Ну, давай, поцелуй меня! Мужиком больше, мужиком меньше. А мне радость.
– Отстань! – Лиза резко толкнула его ладонями в грудь. – Оставь меня в покое, придурок!
– Ах, придурок… – Глаза Дениса за стеклами очков затянула яростная пелена. Он схватил ее пальцами за шею. – Посмотрим, как ты теперь запоешь, стерва…
– Де… нис… Прошу…
Лиза пыталась оторвать его руки от своего горла.
– Значит, «не мужчина»? «Не мужчина», а?
Войдя в раж, Денис осатанел и продолжил сдавливать пальцами ее горло.
Лиза не могла дышать, глаза ее вылезли из орбит. Поняв, что вырваться не удастся, она дотянулась до настольной лампы, стоявшей на столе, обхватил пальцами бронзовую ножку, рывком сдернула лампу с места и ударила Дениса латунным плафоном по голове.
Пальцы Люблинского разжались. Он повалился на диван.
Лиза вскочила на ноги и закашлялась. В эту секунду дверь кабинета открылась.
– Ольга Александровна?
Лиза, хрипло хватая ртом воздух, повернулась к двери. Там стоял оперативник Миша Коростелев, которого все звали Майкл.