– Больно много родственниц. Одна уже сидит наверху под дверью.
В больнице пахло лекарствами и хлоркой. Тишину нарушал громкий храп в одной из палат. Вдалеке кто-то постанывал от боли.
Повсюду белые стены. Женщина завернула за угол и остановилась у лифта. Подниматься пришлось на четвертый этаж. Дежурная на посту читала дамский роман. При виде двух женщин она протерла глаза и слабо улыбнулась:
– Привет! Че, к нам?
– Да вот, еще одна девица к тем двоим, что с мотоцикла. Отведи да покажи все. Проследи, чтоб по больнице просто так не шастали. Мне пора уж. Поняла?
– Все поняла, как не понять.
Женщина молча развернулась и направилась назад к лифту. Арина растерянно огляделась. На этаже было бедненько, но чисто. Единственным украшением были цветы на окне.
Девушка убрала в сторону книгу и поднялась. Поправляя на ходу косынку, молча прошла мимо посетительницы.
– Сюда, пожалуйста, – она шагнула направо, – прошу вас вести себя тихо. Не шумите. На этаже лежат пациенты с черепно-мозговыми травмами. Некоторые из них после операции. Им нужен покой. Если вам что-нибудь понадобится, обращайтесь ко мне. Не ищите никого. Врач должен скоро прийти. Сейчас он осматривает старшего из братьев. Я скажу ему, что вы здесь, и он обязательно с вами поговорит.
В просторном коридоре стояли диваны с журнальным столиком посередине. Присутствовало зеркало на стене, тумба с журналами и горшки с высокими растениями. У стены примостились два холодильника, продавленный пуф и столик с баночками для витаминов.
В углу дивана сидела сгорбленная женщина с белым платком в руках. Стирая с лица слезы, она беззвучно плакала.
– Оставляю вас, но помните, говорить вы можете только шепотом. Если будете шуметь, я вас выставлю за дверь.
Арина лишь кивнула и шагнула к дивану. Женщина подняла голову, это была Леся. На ее лице размазалась тушь, глаза от слез покраснели.
– Арина, слава Богу, ты пришла. Я уже начала с ума сходить.
Промокнув нос платком, она указала на свободное место рядом с собой. Арина послушно села.
– Что говорят врачи?
– Они в рентгенкабинете. Жду, что они скажут.
– Егор где?
– В пятнадцатой палате. Он недавно пришел в себя, но молчал. Дал себя осмотреть и уснул. Думаю, с ним все будет в порядке. Одно радует, что он не знает, что с Денисом. Боже мой!
Она рукой прикрыла глаза, глотая беззвучные слезы.
– Скажи мне, когда это закончится? Ведь это я виновата. Из-за меня они попали в беду. Уверена, если бы с Денисом не было Егора, он бы погиб на месте.
– Ты не должна себя винить. Это всего лишь трагическое совпадение. Так в жизни бывает.
– Мне кажется, я должна от него отказаться, чтобы спасти.
– Ошибаешься, – Арина положила свою руку на ее холодную ладонь, – без тебя он не сможет. Он влюблен в тебя всем сердцем. Оставив его, ты причинишь ему боль.
– Но он будет жить без меня.
– Он должен сам решить, ведь не забывай, это его жизнь, а не твоя. Он сам ею распоряжается. Где, ты сказала, находится Егор?
– В пятнадцатой палате.
Арина поднялась с дивана и решительно шагнула в сторону длинного коридора.
– Я должна его увидеть. Это важно. Сиди здесь, если кто спросит, скажи, что я в уборной.
– Угу.
Не оглядываясь, девушка, словно тень, двинулась вперед. Палата Егора была недалеко. Она нашла ее быстро, без усилий. Прижавшись к двери, еле слышно приоткрыла и заглянула внутрь.
Благодаря зажженному ночнику на тумбочке у окна она сумела разглядеть четырех пациентов. Мужчины мирно спали. Егор лежал на спине в правом углу, голова была перемотана белым бинтом.
Арина прикрыла за собой дверь и бесшумно подошла к его кровати. Села на самый край и взяла его за руку.
Егор открыл глаза. Сначала он не понимал, где находится. Осматривая стены и потолок, попытался приподняться, но боль заставила его поморщиться. Арина позвала его по имени, и он увидел ее.
– Я в больнице? – спросил он. – Странно, что я до сих пор жив.
– Ты будешь еще долго жить на этой земле. Я не дам тебе уйти.
Он смотрел на нее безо всяких эмоций, слишком слабый, чтобы что-то понимать.
– Скажи мне, что произошло?
Егор закрыл глаза. Казалось, он уснул. Арина с нежностью погладила его по руке. В ответ он слегка сжал ее пальцы и тихо прошептал:
– Мы ехали по дороге. Брат был за рулем. Машины обходили нас слева. Никто не обгонял и не подрезал. Ехали себе спокойно. В какой-то момент Денис вывернул резко руль вправо и мы взлетели. Черт, как голова болит, – он поморщился и открыл глаза. – Все было слишком быстро, чтобы успеть что-то понять. Я кубарем покатился по траве и встал на ноги. Отряхнул с плеч траву и посмотрел по сторонам. Мотоцикл валялся у обочины колесами вверх, Денис лежал на тротуаре на спине, глаза его были закрыты. Я бросился к нему и стал трясти за плечи. Но он не отзывался. Я упал на колени и попытался его поднять, но сам потерял сознание. Очнулся уже здесь, в палате. Арина, что с моим братом? Он жив?
Девушка подняла его руку и поцеловала теплую ладонь.
– Денис жив, и с ним все будет в порядке. Я обещаю тебе.
Его пальцы погладили ее по щеке. Он ей верил. Арина опустила голову в его ладонь и прикрыла глаза:
– Я очень сильно за тебя испугалась. Думала, что потеряла.
– Ты так просто от меня не отделаешься, – он попытался улыбнуться, но тупая боль снова пронзила виски.
– Спи, тебе нужны силы.
Опустив его руку на постель, она медленно поднялась и снова посмотрела на него.
– Ты будешь еще долго жить, ведь у тебя два ангела-хранителя. Они будут беречь тебя от зла.
Егор обессилено прикрыл глаза. Глубокий сон накрыл его приятной волной. Через мгновение он спал глубоким сном.
Арина сняла с плеча сумочку и, порывшись, достала церковную свечку. Резко повернулась, и ночник сам собой погас. Через мгновение в темной палате вспыхнул маленький огонек.
С зажженной свечой девушка обошла кровать и встала у изголовья. Держа свечу в правой руке, левой накрыла лицо спящего Егора.
Ее бормотанье было быстрым и едва слышным.
– Заговариваю я раба Божьего Егора от двенадцати скорбей. Двенадцать хворей, двенадцать болей: свербеж, огневицу, трясовицу, ломоту, зевоту, морганье, дерганье, немочь черную, порчу слепую, колотья, ломотья, потегалицу. Пойдите вы, хвори и боли, в синие моря, в преисподнюю земли. В кипучую смолу. Откачнитесь. Слово мое крепко и цепко. На все дни, на все часы, на все времена. Аминь.
Сказав последние слова, она быстро потушила свечу и бесшумно вышла за дверь.