Весь вчерашний день Гудрун Верн проходила с кардиомонитором. Слово «монитор» произвело на старушку глубокое впечатление. Целый день она шикала на всех, уверенная, что любое произнесенное слово монитор тоже запишет. Малейший шум может заглушить тихие попискивания сердечного ритма. Еще и поэтому она взяла с собой Кристера: он должен будет объяснить врачу, что день вряд ли был «нормальным по нагрузке»: приходилось быть начеку, чтобы монитор не записал ничего лишнего. Мария понимала, что увидит мужа не скоро. Если учесть все повторные посещения, долгое ожидание в очереди и медицинские обследования, то пройдет больше половины отпуска, прежде чем Кристер сюда вырвется.
— Опаздываем? — Мария посмотрела на Арвидсона и Эка.
— На Нюнэсхамнском пароме пропал человек. Возможно, самоубийство. Когда паром пришвартовался и машины должны были выезжать с него на берег, путь им перегородил белый «опель». Бывает, пассажиры проспят и не выйдут вовремя к своим машинам. Но тут другой случай. Машину пришлось эвакуировать. Коллега из Нюнэсхамна позвонил нам и сказал, что ключи от машины и кепка пропавшего переданы на пассажирский терминал. Каюта пропавшего мужчины опечатана, но уборщица успела-таки до этого забрать практически все белье. Она помнит, что постель была заправлена. Кто будет кофе? — спросил Эк.
— Может, человек забыл про машину и сошел на берег пешочком? Он, может, освежился перед этим в баре. — Хартман с вожделением посмотрел на тарелку Арвидсона с картошкой фри и крикнул Эку, чтобы тот взял ему к кофе какое-нибудь пирожное. Трюгвесон от сладкого отказался.
Мария смотрела, как старший из мальчиков упражняется в стрельбе по раскормленным голубям, лениво прогуливающимся около столиков. Мальчик засунул в одну ноздрю кусочек картошки фри, зажал другую пальцем и, резко сморкнувшись, ухитрился попасть голубю прямо в голову. Надо же, какая точность, восхитилась Мария. У других посетителей, судя по их лицам, эта стрельба вызвала лишь омерзение. Тогда родители переглянулись и словно поникли под бременем общей ответственности. Они подозвали клоуна, который раздавал шарики и вымпелы. Мальчик продолжил охоту за голубями уже с новым оружием, а следом за ним устремился и младший брат. «Блям, блям», — били они шариками по земле, и испуганные птицы перелетели на другую сторону улицы. Теперь, во всяком случае, мальчики не ссорились.
— Была найдена пара поношенных, но начищенных ботинок под спасательной шлюпкой напротив дверцы в фальшборте. Каюты экипажа находятся напротив, мы расспросили команду, но никто ничего не видел. Полиция в Нюнэсхамне предупредила национальную поисково-спасательную службу. Особой надежды нет, но поисковики все-таки осматривают акваторию с катера и вертолета. Вода в море теплая, и ветра сейчас нет.
— А на пароме есть список пассажиров этого рейса? — спросила Мария.
— Нет, теперь таких списков на борту не держат. — Трюгвесон покачал головой и взялся за нижнюю губу. — С ними сплошные неудобства. Одни пассажиры спрашивают о других, которые едут в каютах. Но те, что в каютах, не всегда хотят, чтобы их беспокоили. У персонала возникла дилемма: сообщать номер каюты или нет. И было принято решение сохранять списки только на терминале.
— Но можно узнать, кто был в какой каюте?
— Да, номер забронированной заранее каюты сообщается при регистрации, тогда и номер, и имя сохраняются в компьютере. Но если каюта заказывается непосредственно на стойке регистрации, то имя сообщать и записывать не обязательно. Но нам повезло. Каюта номер восемь тысяч тридцать два, где были найдены ключи от машины, есть в списке, она была заказана Вильхельмом Якобсоном. Мы также проверили автомобиль по регистрационному номеру. Это его «опель». — К столику подошел Эк с кофе, и Трюгвесон замолчал.
Солнце пригревало, под зонтом становилось жарко. Мария пожалела, что не выбрала холодный напиток, а взяла по привычке кофе. Если человек кофеман, то это навсегда. Было странно сидеть в таком средневековом городе и жевать гамбургеры из «Макдоналдса». Со своего места Мария видела Восточные ворота крепостной стены, высящиеся, словно памятник былому блеску. Трехкилометровая крепостная стена поневоле внушает почтение к людям, строившим ее совсем не теми орудиями, что теперь. Восхищение вызывает и то, как человек использовал тогда силы природы. Хартман рассказывал, как в старину люди работали в известняковых карьерах Эстергравара и Гальберьета. Они забивали дубовые клинья в естественные трещины, клинья заливали водой, те разбухали и разрывали камень. Тоже впечатляет.
— Есть у него родственники? — спросил Хартман, и Мария очнулась от своих мыслей.
— У него есть жена, я говорил с ней по телефону, — отозвался Арвидсон очень серьезным тоном. — Нам нужно съездить к ней. Она живет в Эксте. Сможешь найти туда дорогу?
Трюгвесон сощурился от солнца, поднял бумажный стаканчик с кофе на уровень глаз и пожалел, что не взял молока к кофе.
— Могу показать на карте. Ничего сложного.
Мария насмешливо переглянулась с Хартманом, когда Трюгвесон пошел и заказал еще один бигмак. Он взял его с собой, чтобы съесть по пути в Управление полиции. Вега бы оценила, подумала Мария.
— Когда здание нашего управления только-только покрасили, оно было ярко-синим, как медный купорос, прямо светилось. Но теперь выцвело. Совсем как я: — Он провел рукой по бритой голове. — Все изменилось. Не стало уважения. Даже сопляки-стажеры позволяют себе повышать голос.
— На них можно смотреть и как на новый ресурс, — заметила Мария и встретила сердитый взгляд Трюгвесона. — Скажем, они лучше нас знают свежие изменения в законодательстве. Можно ведь учиться друг у друга.
— Какая чушь, — сказал Трюгвесон и сплюнул на тротуар.
Медленно змеящуюся автомобильную пробку они увидели издалека. Мигал желто-оранжевый сигнальный маячок. Перед местом, где велись дорожные работы, машины останавливались, чтобы пропустить встречный поток. Двое мужчин в светоотражающих робах раскатывали рулоны минерального полотна.
— Неужели обязательно ремонтировать дорогу в разгар туристского сезона? — проворчал Арвидсон и поднял оконное стекло, чтобы не дышать дизельным выхлопом.
— А не проверить ли, что у них там за дизель в баке, все равно стоим и ждем? — Эк вылез из машины, не ожидая ответа Арвидсона. Тот застонал вслух. Все знали, что Эк не выносит бездействия, иногда это его свойство оказывалось даже полезным. Однако сейчас Арвидсону хотелось бы другого напарника. Было жарко, короткая ночь осталась позади, и хотелось мысленно подготовиться к встрече с Моной Якобсон.
— Я останусь здесь.
Арвидсон видел, как Эк, подойдя к экскаваторщику, принялся жестикулировать и показал служебное удостоверение.
Пробка на встречной полосе редела. Взревели моторы, кто-то нажал на клаксон. Арвидсон тихо выругался и съехал на обочину.
— Там все в порядке!
— В самом деле? — Арвидсон изобразил попытку выйти из машины.