Она заволновалась еще сильнее, почувствовав ледяной холод его кожи.
Очнется ли он? Или уже умер, как Хайнрих?
Джордан кашлянул. Эрин отдернула руку. Рун ведь был священником, и ей непозволительно играть его волосами.
— Как ваше радио? — спросила она, потирая ладони. Свой мобильный телефон она потеряла. Сейчас он погребен где-то внутри обрушившейся горы. Джордан недавно возился с трубкой своего радио. — Удалось дозвониться до кого-либо?
— Нет. — Лицо Джордана стало мрачно-озабоченным. — Корпус радио треснул. Может, мне все-таки удастся заставить его работать…
Голые руки Джордана от холода покрылись гусиной кожей. Однако он заботливо подоткнул полы своей куртки под тело Руна.
— Ну, так каковы же наши планы? — спросила Эрин.
Улыбнувшись, Стоун ответил:
— Я думал, у вас есть планы.
— Мне надо было спросить, до какого времени вам нужно быть с нами и когда с нами расстаться. Ведь у вас есть соответствующие приказы на этот счет?
Джордан оглянулся назад, на поверженную гору, и по его лицу пробежала тень.
— Судьба тех, кто должен был исполнять мои приказы, сложилась не совсем удачно.
— Лично я не вижу, что вы сделали не так, — стараясь говорить спокойно, заметила Эрин.
— Возможно, если бы он, — Джордан указал пальцем на лежащего без памяти преподобного, — сказал нам, с чем мы имеем дело, у нас были бы более хорошие шансы.
— Он же спустился, чтобы предостеречь нас.
Лицо Джордана исказилось в гримасе.
— Он спустился для того, чтобы найти эту Книгу. У него была уйма времени на то, чтобы предостеречь нас до того, как мы спустились, или предостеречь людей, оставшихся наверху, о том, что эти монстры на подходе. Но он же этого не сделал.
Эрин посчитала себя обязанной защитить падре, раз он сам не мог постоять за себя.
— И все-таки он сделал все, чтобы вывести нас оттуда. И он ведь упрятал нас в саркофаг во время взрыва.
— Может, он попросту нуждался в нашей помощи, чтобы самому выбраться оттуда?
— Возможно. — Она жестом руки указала на бескрайние пески вокруг них. — Но что нам делать сейчас?
Лицо Стоуна стало каменным.
— Сейчас, я думаю, лучше всего его не трогать. Пожалуй, все, что мы можем для него сделать, это обеспечить ему тепло и покой. После взрыва сюда должны прибыть отовсюду команды спасателей. Мы должны оставаться здесь. Они достаточно скоро обнаружат нас.
Он сдвинул в сторону куртку и стал ощупывать тело Руна.
— Что вы делаете?
— Ищу подтверждение. Я хочу знать, кем в действительности является этот человек. Он, как мне кажется, не обычный падре.
Эрин было не по себе от того, что надо обыскивать находящегося без сознания священника, однако в то же время она испытывала и определенное любопытство.
Ни водительского удостоверения, ни паспорта Джордан не обнаружил, но нашел нож Руна в ножнах, прикрепленных к лодыжке. Нашел он и кожаную фляжку для воды, пристегнутую к брючному карману. Отвернув пробку, он сделал глоток. Эрин, которая также испытывала жажду, протянула руку, желая напиться. Джордан весь скривился и, поднеся открытую фляжку к носу, принюхался.
— Это не вода.
От неожиданности она нахмурилась.
— Это вино.
— Вино?
Эрин взяла фляжку и тоже отпила из нее чуть-чуть. Сержант был прав.
— Этот человек не перестает удивлять, — покачал головой Джордан. — Взгляните хотя бы на это.
Он поднял нож Руна, изогнутое лезвие имело форму полумесяца и отливало серебром в лунном свете.
И может быть, это и было серебро — такое же, из какого были сделаны арбалетные болты, пригвоздившие девочку к стене.
— Это оружие называется карамбит, — пояснил Джордан.
Сложив палец в кольцо, он обхватил им рукоятку у основания и, быстро поворачивая запястье, показал ей различные положения, в которых может быть использован такой нож.
Эрин отвернулась, возвращаясь в памяти к сражению, к крови, стекавшей с этого лезвия.
— Странное оружие для священника, — пожал плечами Джордан.
Для нее это было наименее странным обстоятельством нынешней ночи.
Но Джордан не унимался.
— Не только потому, что большинство священнослужителей обычно вообще не носят при себе ножи, а из-за его происхождения. Это оружие из Индонезии. И этот стиль появился более восьмисот лет назад. Древние суданцы скопировали форму этого лезвия с тигриного когтя.
Глядя на Руна, Эрин припомнила, как ловко он владел ножом. Это оружие подходило ему так же, как и имя.
— Но вот одна очень странная деталь. — Стоун взял нож так, чтобы Эрин могла его видеть. — Если судить по патине, [32] я бы сказал, что этому лезвию как минимум сто лет.
Они оба внимательно посмотрели на падре.
— А может быть, и намного больше. — Джордан перешел на шепот. — А что, если он один из них?
— Один из кого?
Стоун удивленно приподнял одну белесую бровь, и Эрин поняла, кого он имеет в виду.
— Стригой?
— Вы видели, как он поднял крышку саркофага? — Его голос прозвучал более уверенно, с вызовом.
Эрин, приняв этот вызов, возразила:
— Возможно, у него был прилив адреналина. Как у женщин, поднимающих автомобили, наехавшие на их младенцев… Не знаю, но я ехала с ним из Кесарии. В дневное время. Вы ведь встретили его на вершине Масады, когда солнце было еще высоко.
— Может быть, эти стригои могут выходить при свете солнца… Черт возьми, мы ведь ничего о них не знаем. — Злость и боль утраты исказили его лицо. — Я знаю наверняка лишь одно, а именно то, что я ему не доверяю. Предупреди нас Корца вовремя, нас было бы здесь больше, чем трое.
Эрин положила руку на теплое плечо Джордана, но он движением плеча сбросил ее и встал.
Она пристальным взглядом смотрела на человека, голова которого покоилась на ее коленях, вспоминая его последнее откровение.
Это Евангелие. Написанное собственноручно Христом. Его собственной кровью.
Если это правда, то что за этим скрывается?
Вопросы буквально жгли ее мозг. Какие откровения могут содержаться на страницах этого утраченного Евангелия? Почему эти самые стригои так стремятся заполучить его? И самое важное, почему Христос спрятал его именно здесь?
Джордан, должно быть, прочитал ее мысли.